«Мы, нижеподписавшиеся» (1981).
С Олегом Янковским и Юрием Яковлевым
С Андреем Мягковым в фильме «Ваш специальный корреспондент» (1987)
С Андреем Мягковым в фильме «Ваш специальный корреспондент» (1987)
Игра в смерть, или Посторонний» (1991)
С Михаем Волонтиром в фильме «Виновата ли я…» (1992),
где мне довелось сыграть и главную роль, и стать соавтором сценария «Солнечный удар» (2002). Неожиданно для себя я снялась в психологическом боевике
«Притча про светлицу» (1994)
Ян Борисович Фрид. Ему я во многом обязана своим успехом в «Двенадцатой ночи»
Рудольф Юрьевич Фрунтов готов был снимать меня в каждой своей картине
С Татьяной Михайловной Лиозновой мы вместе учились у С. А. Герасимова —она в режиссерской группе, а я в актерской С Евгением Урбанским
Мои друзья — Георгий Юматов и Алексей Баталов
С Эльдаром Рязановым
Жизнь складывалась так, что волею судьбы я часто оказывалась в центре важных событий
Огромным впечатлением на всю жизнь стала для меня встреча с великим гражданином мира Джавахарлалом Неру
Пятидесятилетие «Мосфильма». На трибуне Кремлевского дворца съездов
С Патриархом Всея Руси Алексием II на освещении храма 19 мая 2004 года
В Мексике. С влюбленной обезьяной, к Я — слева
14 ноября 2000 года Международным биографическим центром Кембриджа мне был присвоен почетный титул «Женщина тысячелетия» за вклад в мировой кинематограф
На родной Украине
в один миг. А мы сняли пять дублей. Пять раз надвигалось на меня это огромное колесо.
Я с трудом пришла в себя, посмотрела на часы. Я опаздываю на поезд. Через полчаса он отходит в Москву. Мне нужно срочно ехать на вокзал.
Милиционеры, перекрывавшие дорогу, посадили меня в служебный «мерседес», и мы помчались на страшной скорости по городу, не обращая внимания на светофоры.
Мы въехали прямо на перрон, когда поезд уже тронулся. Милиционеры на ходу забросили меня в поезд, вдогонку полетел мой чемодан.
Поезд набирает скорость. А я стою в тамбуре, и у меня перед глазами это страшное колесо. Я лечу на огромной скорости прямо на него…
Несколько месяцев после этой съемки я не могла спокойно спать. Закрою глаза, а передо мною это колесо…
Ну почему так снимали? Ведь можно было снять монтажно, не обязательно так рисковать. Мало ли что могло случиться. У каскадеров тоже бывают ошибки.
Когда я смотрела уже смонтированную картину, то увидела моего партнера — актера, который играл капитана милиции. Он сидел за рулем, отвечал на мои вопросы — и ничем не рисковал. Ведь так же можно было снять и меня…
Но все проходит, прошло и то страшное видение огромного колеса. Все забывается, наступают новые дни, приходят новые дела.
Я облетела на самолетах полмира. Сан — Франциско и Мехико, Индия, Африка, Ближний Восток, о Европе уже не говорю — это почти рядом. Я летала из края в край нашей огромной страны.
Но на одном из рейсов что‑то случилось, какие‑то неполадки в моторе, в другой раз была вынужденная посадка, и в душе у меня стала нарастать паника. Наконец, третий раз: подлетаем к Москве, а у самолета не выпускается шасси.
Пилоты бросали самолет несколько раз вниз, но шасси заклинило, и они приняли решение — выработать горючее и садиться на брюхо.
Не знаю, сколько времени это продолжалось, пока наконец на последнем круге — о счастье! — не загрохотали задвижки и не вышло шасси.
Мы приземлились, а у кромки бетонной полосы стояли наготове санитарные и пожарные машины.
Обычно самолет еще бежит по дорожке, а в салоне уже начинается суматоха, кто‑то достает сумки, кто‑то идет за пальто… На этот раз никто не двинулся с места.
С трудом я сошла по трапу, добрела до здания аэропорта, взяла такси и в машине, уже по пути домой, разрыдалась. Это был нервный срыв.
С тех пор я летаю самолетами только в крайних случаях. За несколько дней до вылета я начинаю нервничать. Меня охватывает паника, она внутри меня. Это — болезнь…
Небо есть небо, но и земля таит опасность, если поступаешь безрассудно.
Снималась я на Одесской киностудии и получила телеграмму, что надо срочно быть в Москве. Все уже знают, что в аэропорт я не поеду. Сейчас же на вокзал, на ближайший скорый. Мне купили билет и заказали такси.
Сижу в гостинице, нервничаю. Звонок. Такси подъехало. Но до поезда минут тридцать. Как успеть?
Говорю таксисту:
— Давайте побыстрей, я опаздываю.
— Хотя вы и знаменитая актриса, — отвечает таксист, — я нарушать правила не буду.
Наконец подъехали к вокзалу. Я говорю водителю:
— Давайте к перрону. Милицию я беру на себя.
Мы подъехали. А поезд вот — вот отправится. Пока я бежала по перрону, поезд тронулся. Я бегу рядом с последним вагоном. В дверях стоит проводник и держит фонарь. Я ему кричу:
— Отойди, я прыгну!
— Я тебе прыгну…
Тогда я бросаю в дверь вагона свой маленький чемодан. Бригадир посторонился, и я прыгнула, схватилась за поручни, а одна моя нога соскользнула со ступеньки. Чувствую, что сейчас руки разомкнутся и я провалюсь вниз.
В этот момент бригадир хватает меня за ворот дубленки и втаскивает в вагон.
— Ты что, с ума сошла? — кричит он, тоже на взводе. — Сейчас бы осталась без ног! Я поезд остановил!
Но мне это было все равно…
Я вошла в вагон, пассажиры раскладывали еду, кто‑то уже открывал бутылку… Никто на меня не обратил внимания. Ну, остановился поезд… Кто‑то стоп — кран сорвал, хорошо дернуло…
Я тащилась к своему вагону почти через весь состав, ничего не соображая. Когда я открывала дверь очередного тамбура, все ходуном ходило под ногами. Но я, стиснув зубы, переступала площадку и шла дальше. Наконец добралась до своего вагона. Проводница узнала меня и по моему виду все поняла:
— Это из‑за вас остановили поезд?
Я молча кивнула.
Прошла в купе, сняла дубленку, вытерла лицо полотенцем, легла и неожиданно для себя уснула.
Проснулась оттого, что по радио поют «Ой, цветет калина в поле у ручья…».
Я улыбнулась. И стала вспоминать, что же со мной было. Не могла понять, зачем я это сделала? Зачем?..
