Однако он не был ни пессимистом, ни паникером. Он верил, что, изменив стратегию, реорганизовав систему управления, мы сможем справиться со всеми трудностями, если откажемся от жертвенных догм, поймем, что новое время требует новых подходов к решению проблем.
* * *
С начала 60-х и в течение 70-х годов были сделаны серьезные шаги в сфере международного научно-технического и экономического сотрудничества. Активное взаимодействие со многими промышленными фирмами Запада позволило осуществить ряд крупных проектов по организации производства в СССР новой продукции, по созданию новых мощностей в химической, нефтяной, газовой, металлургической, машиностроительной и других отраслях промышленности, в производстве товаров широкого потребления.
В числе многих проектов, возникших по инициативе Косыгина, продвижение которых он лично контролировал, были переговоры с фирмой «Фиат», закончившиеся подписанием, по выражению западной прессы, «контракта века» на строительство автозавода и организацию производства современных автомобилей в Тольятти. В 1964 г. была достигнута принципиальная договоренность, несмотря на сопротивление наших плановых органов, считавших производство автомашин для личного пользования преждевременным, пока не решены многие вопросы развития тяжелой промышленности. Алексей Николаевич видел, как растет уровень потребностей людей, считал, что дефицит товаров длительного пользования на потребительском рынке страны усилится и трудно будет решить проблему розничного товарооборота без организации производства холодильников, пылесосов, телевизоров, автомобилей, которое быстро оправдает себя не только с социальной, но и с экономической точки зрения. Ему пришлось серьезно отстаивать свои позиции, доказывать необходимость выпуска машины, доступной широким слоям населения. Сделать это удалось, и владельцы «Жигулей» и «Лад» сегодня имеют возможность ездить на сравнительно приличных автомобилях, хотя их производство все же не получило должного технологического и экономического развития.
Когда начиналось сотрудничество с «Фиатом», Алексей Николаевич, ясно понимая, насколько мы отстали от мирового уровня, хотел, чтобы был сделан существенный шаг к повышению технического уровня и в смежных отраслях, на предприятиях, поставляющих компоненты, определяющие качество конечной продукции – готового автомобиля. Поэтому модернизировалось производство не только на станкостроительных заводах, но и на предприятиях нефтеперерабатывающей промышленности, связанных с выпуском бензина, шин и прочих изделий.
Очень полезным тут оказалось широкое сотрудничество с итальянской фирмой «Пирелли», которое продолжалось потом долгие годы. Строительство завода в Тольятти во многом помогло внедрить в производство значительные отечественные научно-технические разработки.
Замечу попутно, что Алексей Николаевич постоянно уделял внимание развитию науки и техники. Он часто бывал в научно-исследовательских учреждениях, привлекал к обсуждению вопросов на заседаниях правительства крупных ученых и специалистов, прислушиваясь к их мнению и нередко считая его определяющим. Он поддерживал дружеские отношения с академиком М.В. Келдышем, А.П. Александровым, В.А. Кириллиным и многими другими. Фундаментальные исследования неизменно получали от правительства необходимое финансирование, и Алексей Николаевич не раз поправлял финансовые органы, пытавшиеся сократить расходы на научные разработки, которые не обещали немедленной отдачи. Весьма критически оценивал Косыгин разрыв между наукой и производством, мучительно медленный процесс внедрения новой техники и видел причину этого не в слабости нашей науки, а в неспособности и незаинтересованности производства в техническом перевооружении. Помню, как он возражал против того, чтобы ученые сами занимались внедрением технологий в промышленность. В некоторых случаях это было оправданно, но выводить из этого общее правило, по его мнению, было неразумно. «Каждый должен заниматься своим делом, которое он знает и умеет делать, – говорил он. – Зачем же превращать академика в толкача… Внедрение – дело Госплана, промышленных министерств и ГКНТ».
* * *
Надо особо сказать еще об одной сфере деятельности Косыгина – внешнеполитической, где его роль, по оценке мирового общественного мнения, была весьма значительной.
Достаточно напомнить, например, о событиях, связанных с урегулированием индо-пакистанского конфликта 1965–1966 гг., который мог перерасти в войну непосредственно у границ Советского Союза. Немедленно после первого же обострения ситуации А.Н. Косыгин обратился с посланиями к руководителям двух стран, предлагая конкретные шаги по мирному урегулированию возникших разногласий. Во многом благодаря его личным усилиям, встречам и беседам с членами правительств конфликтующих сторон удалось созвать в Ташкенте мирную конференцию с участием президента Пакистана Айюб Хана и премьер-министра Индии Шастри. Мировая печать назвала это «беспримерной дипломатической инициативой», поскольку Советский Союз впервые предложил свое содействие двум некоммунистическим странам – неприсоединившейся Индии и Пакистану, входившему в военные блоки СЕНТО и СЕАТО.
В Ташкенте Алексею Николаевичу пришлось развернуть поистине сверхчеловеческую деятельность, поглощавшую все силы и все время. «В мировой истории, – писали зарубежные газеты, – едва ли удастся найти второй такой пример, когда бы глава правительства великой державы проявил столько необыкновенной деликатности к руководителям двух соседних и меньших стран. Если эта советская дипломатическая инициатива увенчается успехом, она окажет влияние на всю мировую политику».
«Советский премьер, – отмечали индийские газеты, – сделал то, на что способны весьма немногие лидеры с мировым именем». Он пренебрег ритуалом, согласно которому руководители Индии и Пакистана должны были навестить его первыми. Он сам поехал к ним. Судя по всему, А. Н. Косыгин относился к своей роли более серьезно, чем предполагали «эксперты по советским делам»…
Как только переговоры заходили в тупик, Алексей Николаевич проводил с обоими лидерами «марафонские» встречи, иные из которых длились до пяти часов. В результате через неделю после открытия встречи стороны подписали совместную декларацию о прекращении огня.
Тот же 1966 г. отмечен еще одним крупным событием – в июне состоялся визит в СССР президента Франции Шарля де Голля. Анализируя период тесного сближения в 60-х годах между СССР и Францией, специалисты отмечали, что из-за возникших в те годы трудностей в отношениях Франции с США и ФРГ де Голль нуждался в «противовесе» и поэтому пошел навстречу СССР и его союзникам. Не раз подчеркивался и крайний политический реализм французского президента, которого сравнивали то с Макиавелли, то с Ницше. Но он ни разу не дал повода усомниться в его искренних симпатиях к нашей стране, несмотря на глубокое неприятие коммунистических идей. Во время визита 1966 г. де Голль со всей определенностью сформулировал общеполитические цели, которые сегодня, тридцать лет спустя, начинают становиться реальностью: «разрядка, согласие, безопасность, а в один прекрасный день и объединение всей Европы от края до края, равновесие, прогресс и мир во всем мире».
