В Николаеве было неспокойно. Анархисты отступали и, не желая оставлять японцам город, сжигали все дотла, а население расстреливали.
Вера и ее отчим, как и многие простые жители, ушли из города. Матери девочки на тот момент не было в Николаеве, а потому она даже не знала об уходе семьи. Когда Давыдова с мужем матери находились в полной безопасности и об ужасах, творимых анархистами, можно было забыть, Вера приняла решение вернуться. Она не могла оставить мать.
До дома Вера добралась спокойно, но прямо возле него ее окружили хунхузы - китайские разбойники, которых в те годы было немало на Дальнем Востоке. Бежать было бесполезно. Девушка приготовилась к самому страшному, когда на улице появился человек, в котором Вера увидела. Иисуса Христа. Хунхузы исчезли, а Вера вошла в дом, где ее ждала. мать.
Историю своего спасения Давыдова потом под большим секретом рассказывала внучке.
Семья перебралась в Благовещенск, где Вера стала петь в хоре кафедрального собора. Но из-за набиравшей обороты антирелигиозной пропаганды, денег в соборе становилось все меньше и Вера стала петь в городском саду. Так решилась ее судьба. Успех у публики помог начинающей певице получить рекомендацию на учебу в Ленинград. Через 14 дней пути Вера оказалась в городе на Неве и поступила в консерваторию.
На тот момент в ленинградской консерватории училось много грузин. Шутники даже предлагали ректору консерватории, знаменитому композитору Александру Глазунову поменять имя и фамилию и стать, на грузинский манер, Сандро Тваладзе. («твали» - по-грузински означает «глаз»).
Вместе с Давыдовой учились композиторы Андрей Баланчивадзе, брат великого хореографа Жоржа Баланчина, и Евгений Микеладзе.
Дирижер Микеладзе - один из героев нашей предыдущей истории, муж Кетеван Орахелашвили, с семьей которой Вера потом будет дружна. А пока ее другом был сам Микеладзе. Они вместе ходили в вегетарианскую столовую и обсуждали за обедом картины импрессионистов.
Там же, в консерватории, состоялась и встреча Вера Дывыдовой с будущим мужем, оперным певцом Дмитрием Мчедлидзе. Первый раз они увиделись в профкоме, где Вера печатала на машинке статью для стенгазеты.
Мчедлидзе тогда только приехал из Грузии и пришел на прием к ректору.
Первой серьезной работой студентки Веры Давыдовой на сцене стала партия Кармен. Для того, чтобы Вера смогла правильно исполнить несколько испанских танцев, с ней занимались земляки ее будущего мужа - Вахтанг Чабукиани и Ляля Чикваидзе.
Дмитрий Мчедлидзе был восхищен талантом Давыдовой и подарил ей гвоздику.
По окончании консерватории Давыдову приняли в труппу Мариинского театра, который теперь назывался Ленинградский большой оперный театр.
Черед Давыдовой оценить мастерство Дмитрия Мчедлидзе наступил чуть позже. Грузинский певец блестяще исполнил партию Мельника в «Русалке». В свое время в этой опере блистал сам Федор Шаляпин.
В этот раз уже Вера Давыдова подарила гвоздику Мчедлидзе. Дмитрий был счастлив:
- Вчера я изображал сумасшедшего! Но сегодня кажется действительно сойду с ума!
Вскоре он перевез Веру к себе на квартиру и началась их совместная семейная жизнь. Из-за этого Давыдова даже отказалась на несколько лет поехать в Берлин, где ей предлагали контракт. В дальнейшем это спасло ей жизнь.
О Вере Давыдовой начинают говорить по всей стране. Постепенно слух о ней дошел и до Москвы. В те времена было принято всех лучших артистов забирать в Большой.
Давыдова пела «Дочь фараона», когда в театр пришла комиссия из Москвы. Невиданный случай - контракт с молодой певицей был подписан еще до окончания спектакля.
В 1932 году Вера Давыдова уже находилась в столице. Во время концерта, посвященного 15-летию революции, она исполнила партию в драматической симфонии Шебалина «Ленин».
Она была не только выдающейся певицей, но и хорошей актрисой. Недаром после оперы «Царская невеста» сама Ольга Книппер-Чехова уговаривала Давыдову поступить в труппу МХАТ.
В Художественный театр Вера Давыдова, конечно же, не поступила. Да никто и не позволил бы ей покинуть Большой. Тем более, что на тот момент на нее уже обратили внимание и в Кремле.
1-го января Давыдовой позвонила Мариам Орахелашвили (мать Кетеван Орахелашвили и теща Евгения Микеладзе). Женщина тогда занимала пост наркома просвещения Грузии. Орахелашвили пригласила Давыдову на дачу к Авелю Енукидзе, одному из ближайших соратников Сталина.
Отказываться Давыдова и не думала. В назначенный час к гостинице «Националь», где жила певица, подали черный линкольн и вместе с Орахелашвили они отправились к Енукидзе в поселок Мещерино.
На даче собралась небольшая компания. Вера, будучи женой Дмитрия Мчедлидзе (тот, кстати, оставался с их маленьким сыном в Ленинграде), уже знала несколько грузинских слов и песен, а потому исполнила перед гостями знаменитый «Мравалжамиер», песню-тост.
Енукидзе был польщен. В ответ он попросил Давыдову спеть вместе с ним. После того, как импровизированный дуэт сорвал аплодисменты присутствующих, Енукидзе сообщил Давыдовой, что ее Кармен и Аидой восхищается один человек.
- Кто же он?
- Иосиф Виссарионович.
Вскоре Давыдова отправилась на гастроли во Владивосток, где выступила перед маршалом Блюхером. Дома у внучки певицы по сей день хранится грамота, подписанная легендарным военачальником. Хотя после того, как Блюхер был объявлен врагом народа, держать подобные документы было небезопасно.
Видимо, у Давыдовой поводов для страха не было. В конце концов, она действительно была любимой певицей Сталина. И это - очевидный, в том числе и внучке мой героини, факт.
В 1935 году на сцене Большого состоялась премьера оперы Ивана Дзержинского «Тихий Дон». Партию Аксиньи исполняла Вера Давыдова. Первым зрителем спектакля был Сталин, оставшийся довольным постановкой. В 1937 году Вере Давыдовой было присвоено звание заслуженной артистки Республики и вручен орден «Знак почета».
Во время войны Вера Давыдова с мужем несколько месяцев провели в Тбилиси, откуда их направили на гастроли в Тегеран. В столице Ирана Давыдова выступала лично перед шахом.
В 1944 году Давыдова уже вновь блистает на сцене Большого театра. На концерте в честь Дня Победы вместе с ведущими артистами она выступала в Георгиевском зале Кремля перед Сталиным и маршалами.
Лидия Русланова по просьбе Жукова исполнила «Валенки», а Вера Давыдова - по просьбе Микояна «для понимающих» - песню на грузинском языке. Она спела «Цицинателу». Во всех газетных статьях того времени отмечено, что во время исполнения этой знаменитой грузинской колыбельной, Сталин встал со своего места и слушал Давыдову стоя.
