Пришлось обратиться в Центр. В конце марта из Москвы пришла радиограмма.
Сов. секретно
Только Черному
«Поставленный вопрос о подчинении вам хозяйства Каплуна мы принимаем как мероприятие, ускоряющее ваш переход за Буг.
Приказываю:
Бригаду Каплуна полностью подчиняю вам, о чем одновременно отдается приказ Каплуну. Из ваших и Каплуна людей отобрать лучших 300 человек. Хорошо вооружить.
С этим личным составом и техникой выйти за р. Буг и далее на р. Висла.
Остальных под командой Каплуна с радиостанцией, способной держать связь с Центром, оставить на месте для ведения разведки и диверсий.
Переход потребует большого внимания, организованности, дисциплины и скрытности. Порядок перехода определить по обстановке.
Разведка на себя должна быть непрерывного и подробной, охранение усиленным.
Желаю успеха вам и всему личному составу.
Валерий».
Таким образом проблема пополнения отряда была решена. Теперь все было готово к броску за Буг.
В это время Черный особенно внимательно следил за сообщениями от Михаила Горы, который, судя по всему, успешно разворачивал диверсионную работу в Польше.
Его агент из города Хелм заложил мину в офицерском клубе. Взрыв уничтожил ресторан и казино, вместе с их клиентами. Подрывник на железной дороге в районе Люблина устроил крушение поездов, другой диверсант подложил мину в вагон с боеприпасами. Взрыв разнес весь эшелон.
Приходили от агентов Горы и разведсообщения — о перемещении немецкого танкового полка из Люблина под Хелм, о складах боеприпасов и вооружения в местечке Бяла Подляска.
Судя по сообщениям, в Польше были патриоты, которые готовы сражаться с фашистами. Однако тревожных радиограмм оказалось не меньше.
«В здешних условиях, — писал Гора, — имеются подпольные организации Армии крайовой, чье руководство спит и видит, как вернуть прошлую панскую Польшу. Оно натравливает своих подчиненных на русских. Как они выражаются, Советам в Польше делать нечего…
По-моему, эти типы скорее согласятся сотрудничать с немцами или с польскими фашистами, чем станут воевать в одних рядах с нами».
В следующей радиограмме Гора сообщал: «Людей имею 215 человек. Приходится вести борьбу на два фронта, с польскими эндеками и с немецкими.
В Армии людовой тоже находятся люди, которые в своем кругу заявляют, что придет время, и они будут воевать с Советами».
В свою очередь Федор Степь радировал из своего района пребывания: «В Ягодинском лесу находятся националисты, называющие себя "народовцами". Это профашисты. Численность 200 человек. Руководство из Варшавы дает им только враждебные инструкции. С немцами борьбу не ведут».
Такова была правда о политической и оперативной обстановке в Польше. Советских партизан не ждали с распростертыми объятиями.
Основываясь на радиограммах Горы и Степи, Черный сделал вывод и сообщил в Москву: «За Буг можно посылать группы в 30-40 человек. Партизанские пятерки будут уничтожены националистами, а более крупные группы, смогут постоять за себя, если окажутся хорошо вооруженными».
Однако Москву беспокоила не только обстановка в Польше, но прежде всего разведданные для наступающих фронтов и армий.
«Войска 1-го Украинского фронта прорвали оборону немцев, — радировал Центр, — и успешно продвигаются на Тернопольском и Проскуровском направлениях. Противник, по имеющимся данным, пытается спешно перебросить в район прорыва подкрепление.
Всеми доступными средствами установите непрерывный контроль за движением противника к району прорыва через пункты Люблин, Брест. Захватив пленных, установить номера частей и цель переброски.
Ежедневный результат молнируйте».
Что ж, не просто было молнировать каждый день, но приходилось. И рация Черного посылала сообщения в эфир: «Под Брест прибыли части 2-й пехотной дивизии, находившиеся на финском фронте… В Хелм прибывают части 4-й полевой армии, ранее дислоцированные на берегах Ла-Манша…»
Эти разведданные дорогого стоили. Добывать их становилось все сложнее. Концентрируя войска для нанесения контрударов, фашисты всячески старались оградить себя от партизанской разведки. Они проводили контрпартизанские операции, облавы.
Дошло и до мест, где располагались отряды Черного и Каплуна. В лес фашисты соваться боялись, но окружили его плотным кольцом, заняли близлежащие хутора и деревни, обстреливали партизан из орудий и минометов.
Продукты в отрядах заканчивались, пополнить их не было возможности — вокруг немцы.
В те дни Москва получала тревожные сообщения от Черного и Каплуна.
«Обстановка района базирования усложняется. Противник наступает в составе 2-й дивизии, 23-й мадьярской и 5-й власовской дивизии…
Нахожусь у Каплуна, обстановка сложная, веду разведку. Самолеты принимать не могу. Кочевать мне с имуществом не удается».
Тянуть с переходом за Буг больше было нельзя. Следовало уходить, уводить людей из-под удара немцев.
Хаджи Бритаев, который уже преодолел этот путь, прислал заботливую радиограмму.
В ней он настоятельно советовал запастись ножницами, так как «на 157-м полустанке для перевода лошадей через железную дорогу следует обрезать семафорные провода, которые подняты над землей на 1,5 метра.
Перейдя железную дорогу в 2 км от хутора Лысая, можно взять 10 подвод для груза, — указывал Хаджи, — а для форсирования двух каналов перед шоссейной дорогой надо на хуторе Подшумы раздобыть 5 метров досок».
«Шоссе днем охраняется, — предупреждал Бритаев, — патрулируют пешие наряды и танки, ночью охрана слабее, поэтому лучше переходить его после 12 часов ночи».
Черный был благодарен своему заместителю за такие скрупулезные, точные рекомендации. Ведь, как известно, в разведке мелочей нет.
12 апреля 1944 года Черный направил радиограмму в Центр: «Выхожу 13 апреля. Сообщите Горе, что буду направляться в район Н. Орехово».
Темной весенней ночью партизаны вышли к Западному Бугу, нашли проводников, которые на лодках начали переправлять их через реку. Однако течение Буга бурное, стремительное, лодки сносило, и возвращались они только через четверть часа. Лодок было мало, и Черному стало ясно — за ночь всех партизан переправить не удастся.
