Третьего августа, после объявления Германией войны России, Троцкий отправился к начальнику политической полиции Австрии Гайеру, чтобы выяснить положение политэмигрантов из России. Они были подданными враждебного государства и могли оказаться под молотом бюрократической репрессивной машины. Гайер высказал предположение (фактически раскрыв принятое решение), что уже на следующий день может появиться приказ об аресте русских и сербов. В ответ на слова Троцкого, что он завтра же уедет с семьей в Швейцарию, полицейский начальник порекомендовал сделать это сегодня. Через три часа Лев, Наталья и оба сына находились в поезде, отправлявшемся в Цюрих.[373]
Троцкий сразу присоединился к тем группам международного социалистического движения, которые получили наименование интернационалистов, в противоположность патриотически настроенным социал-демократам, которых Ленин назвал социал-шовинистами. Троцкий, однако, был далек еще от тех ярлыков, которые Ленин навешивал на деятелей II Интернационала. После одного из докладов Ленина в Цюрихе Троцкий взял слово, чтобы выразить возмущение выражением «предатель», которое Ленин употребил по отношению к К. Каутскому.[374]
Троцкий приступил к подготовке подробного документа, посвященного современному политическому положению. Он назвал свою брошюру «Война и Интернационал». Она вышла на хорошем немецком языке[375] и получила распространение в Австро-Венгрии и Германии. Дело дошло до того, что какой-то немецкий суд заочно приговорил Троцкого к заключению за эту брошюру. С точки зрения германских государственных интересов в условиях войны, да и государственных интересов любой другой воюющей страны, такой «обвинительный подход» мог бы считаться естественным. В основном, однако, властные структуры западных держав, включая Германию, все еще неоправданно терпеливо относились к тем, кто фактически подрывал их военные усилия своей пропагандой.
Автор стремился доказать, что возникновение войны вытекало из империалистического соперничества великих держав.
Особенно едко Троцкий высмеивал заявления германских социал-демократов, что их страна ведет войну за освобождение против русского деспотизма. Наоборот, убеждал он, существование царизма укрепляет монархию Гогенцоллернов и олигархию прусских юнкеров. Реальными целями германских военных действий были развитые соперники — Франция и Великобритания.
В тексте и особенно в предисловии к брошюре Троцкий стремился развить и обогатить применительно к новым условиям положения своей концепции перманентной революции. Он писал, что развитие капитализма превратило мировую экономику в единую грандиозную хозяйственную мастерскую. Последняя требовала соответствующей политической структуры, которую капиталистический мир не способен был создать путем мирной кооперации. В результате на повестку дня ставилась пролетарская революция в международном масштабе. Из сказанного вытекала резкая критика основной части западноевропейской социал-демократии, которая оказала поддержку правительствам в их военных усилиях.
В ноябре 1914 года Лев принял новое предложение редакции газеты «Киевская мысль» — стать ее военным корреспондентом, на этот раз во Франции. Оказавшись в Париже (семья вначале жила в небольшом городе Севр, недалеко от столицы, а затем также переехала в Париж), Троцкий послал в газету ряд статей, показывавших ужасы войны.
Но в первую очередь Троцкого занимала все та же проблема, которую он стремился выработать в швейцарской брошюре, — задачи социал-демократии в условиях войны. Он все более энергично выступал против войны, но по-прежнему был далек от экстремистских призывов Ленина о «превращении империалистической войны в войну гражданскую». Выход из войны Троцкий видел в заключении демократического мира без аннексий и контрибуций под давлением организованного рабочего движения.
В конце 1914-го — первой половине 1915 года в антивоенно настроенных социалистических кругах стран Антанты стала вызревать мысль о необходимости созыва международной конференции, которая сплотила бы социалистов и способствовала бы возрождению Интернационала на позициях противодействия войне. Инициатива принадлежала швейцарским и итальянским социалистам. В подготовительных мероприятиях участвовали и российские эмигранты.[376]
Летом 1915 года в Париж прибыл Оддино Моргари, итальянский депутат-социалист, с предложением перевести поступавшие предложения в практическую плоскость. Троцкий участвовал в совещании французских социалистов с Моргари, которое через много лет злобно высмеивал: «…Дело шло довольно гладко. Но когда Моргари трагическим шепотом заговорил о необходимости раздобыть фальшивые паспорта для поездки в Швейцарию… у господ депутатов вытянулись лица, и один из них, не помню, кто именно, поспешно подозвал гарсона и второпях заплатил за весь кофе, потребленный совещанием». Все эти суждения были результатом дальнейших напластований, тогда же мой персонаж относился к предстоявшей конференции весьма серьезно.
Международная антивоенная социалистическая конференция состоялась 5–8 сентября в поселке Циммервальд, в Альпийских горах, примерно в десяти километрах от Берна. Здесь Троцкий вновь встретился с К. Раковским, который на происходившей перед этим Второй Балканской социал-демократической конференции (Бухарест, июнь 1915 года) стал секретарем Балканской социал-демократической федерации, правда, не превратившейся в эффективный организационный центр.[377] Участвовавший в конференции Ленин продолжал отстаивать крайне революционные взгляды и полемизировал с большинством участников, включая Троцкого. Накануне конференции Ленин опубликовал статью «О поражении своего правительства в империалистической войне».
Признавая, что Троцкий отвергает идею защиты отечества, Ленин продолжал атаковать своего соперника в социалистическом движении, обвиняя его в желании «совместить платоническую защиту интернационализма с безусловным требованием единства с «Нашей зарей»»[378] (журналом меньшевиков, выходившим в Петербурге под редакцией А. Н. Потресова). Требование поражения своего правительства в империалистической войне Ленин считал аксиомой, которую оспаривают только «сознательные сторонники или беспомощные прислужники социал-шовинистов», к которым относил Троцкого.
Большинство участников конференции составляли центристски настроенные деятели, выступавшие за прекращение войны по соглашению держав. Позиции Троцкого были левее в том смысле, что он видел в заключении мира преддверие социальной революции. Примерно на таких же позициях стоял К. Раковский, который был избран в бюро конференции.[379] Это позволяло Троцкому оказывать значительное влияние на ход дебатов и итоги встречи, тем более что в отношении непосредственных задач его мнения и позиции основной массы присутствовавших были близки. Проект антивоенного манифеста написали Троцкий и голландская социалистка Генриетта Роланд-Гольст, а затем Троцкий окончательно его отредактировал.[380] Это свидетельствовало о все более возраставшем авторитете Троцкого в международном социалистическом движении. В то же время циммервальдское движение постепенно переставало его интересовать, он не видел в нем реальной силы, способной воздействовать не только на ход революционного движения, но и на положение дел в социал-демократических партиях и в Интернационале.
