По-видимому, последним вертолетом, при разработке конструкции которого участие Сикорского было решающим, стал вертолет S-67 «Блэк Хоук» («Черный сокол»); на нем в 1970 году были установлены мировые рекорды скорости. «Блэк Хоук» был разработан на базе S-61, имел такую же, как у S-61, силовую установку и такой же несущий винт с пятью лопастями. У вертолета были хорошо обтекаемый узкий фюзеляж с двухместной кабиной и большое вертикальное оперение, имелось крыло размахом более 8 метров, способствовавшее увеличению маневренности вертолета при высоких скоростях. Главные опоры шасси убирались в боковые обтекатели. Вооружение вертолета состояло из 30-миллиметровой пушки на автоматической турели, 16 противотанковых управляемых снарядов или неуправляемых ракет, а также двух управляемых ракет «воздух — воздух» с инфракрасной головкой наведения.
На двух экспериментальных вертолетах в конце 1970 года был установлен мировой рекорд скорости 350 километров в час. В последующих испытаниях при планировании вертолет достиг скорости 407 километров в час, на нем демонстрировалось выполнение фигур высшего пилотажа, в том числе петли Нестерова. Движение вертолета при выполнении петли производилось по окружности радиусом всего 125 метров, что приводило к высоким перегрузкам, до 4 g. Летчики выполнили также пять бочек. Но в 1974 году на авиационно-космической выставке в Фарнборо (руководство фирмы послало S-67 в рекламный тур по Европе и Ближнему Востоку) именно во время демонстрации бочки вертолет потерпел катастрофу. Оба пилота погибли; машина развалилась, похоронив под своими обломками все надежды «Сикорски эркрафт» на заграничные заказы. В Америке, несмотря на высокие летно-технические характеристики, S-67 в серию не пошел. Американские военные сочли его слишком громоздким для выполнения ударных операций, а его способность перевозить десантников оказалась невостребованной, поскольку американская армия и так обладала после Вьетнама огромным флотом легких транспортно-десантных вертолетов производства компании «Белл», спроектированных талантливым конструктором Артуром Янгом.
Игорь Иванович Сикорский родился в Российской империи, в главном городе Киевской губернии Киеве. Украины как государственного образования тогда не существовало, разве что значительная часть населения губернии, преимущественно на селе, говорила на языке, который называли то малороссийским, то украинским, то вообще за язык не признавали. Сикорский говорил, разумеется, на русском и, как все образованные интеллигенты того времени, знал еще несколько европейских и мертвых языков. Перебравшись в Америку, он до конца своей жизни уверенно говорил на американском варианте английского языка, правда так и не сумев преодолеть свой славянский акцент. Однако в семье все говорили исключительно на русском. Сикорский не потерял связи не только с родным языком, но и со своей родиной, которая в течение его жизни сменила три названия. До падения коммунистического режима Сикорский не дожил.
В течение той части своей жизни, которую Сикорский провел в России, он успел стать выдающимся конструктором самолетов, самых лучших в мире тяжелых бомбардировщиков, которые поразили мир своими размерами, грузоподъемностью, скоростью и неожиданной для таких машин маневренностью.
Покинув Россию, Игорь Иванович всегда интересовался жизнью в СССР и состоянием его авиа- и вертолетной промышленности, однако в припадках ностальгии замечен не был. Его первыми сотрудниками были сплошь эмигранты из России, он и позже оказывал моральную и материальную помощь русской диаспоре в США и Европе, различным общественным и политическим организациям эмиграции (правда, как мы уже отмечали, предлагал иногда совершенно безумные проекты восстановления демократии в России). Сикорский немало сделал для пропаганды достижений русской науки и культуры, был членом правления Толстовского фонда, Общества русской культуры. Он выступал с лекциями и докладами, причем не обязательно на авиационные темы. Будучи глубоко религиозным человеком, он много способствовал развитию Русской православной церкви в США. В Советском Союзе он никогда не был, однако на авиасалонах в Ле Бурже встречался и наверняка обсуждал общие проблемы с советскими авиаконструкторами Милем и Камовым. Любопытны истории взаимоотношений Сикорского и Туполева, который родился в один год с Игорем Ивановичем, был знаком с ним и также стал авиаконструктором, но в отличие от Сикорского прожил всю жизнь в СССР. Сравнение этих корифеев авиации в советских агитках иногда доходило до комизма, причем советская пропаганда сделала из Туполева просто-таки легендарную фигуру. В фильме «Поэма о крыльях» Даниила Храбровицкого Туполев предсказывает Сикорскому неминуемую аварию его самолетов «Илья Муромец». И таки да, в фильме хвост тяжеловеса отламывается, а потрясенный Сикорский недоумевает, откуда Туполев мог это знать. Однако, как мы знаем, ничего подобного с «Муромцами» не случалось, а вот Туполеву пришлось по заданию партии слепо и тупо копировать американскую «Летающую крепость», а потом и англо-французский «Конкорд» (причем скопировали зазря и неудачно). В одном из своих интервью сын Игоря Ивановича, тоже авиатор и впоследствии даже вице-президент «Сикорски эркрафт» Сергей Сикорский, посмеивается над рассказом о том, как Сикорский якобы обсуждает с Рахманиновым горестную историю о засохшей под американским окном березке, посаженной знаменитым композитором. Сын говорит, что отец лишь усмехнулся бы, услышав о подобном проявлении ностальгических чувств двух великих выходцев из России.
Нам неизвестно, имел ли Сикорский непосредственные контакты с СССР в смысле передачи чертежей своих самолетов или вертолетов, хотя не исключено, что это делал кто-то из его сотрудников — среди русских эмигрантов было множество промышленных и политических шпионов НКВД, вспомним хотя бы мужа Цветаевой — недалекого Эфрона, связавшего себя с большевистским режимом и им же приконченным. Обсуждал ли свои гениальные идеи Сикорский с советскими конструкторами на тех же встречах в Ле Бурже, мы не знаем, но уверены, что никакой конструктор не сможет удержаться от демонстрации своих достижений коллегам, тем более на родном языке. А те же Миль и Камов наверняка не хлопали ушами и чего-то там записывали в блокноты. Впрочем, и наши подозрения о непосредственных сношениях самого Сикорского или его сотрудников с соответствующими органами советской страны не лишены основания. Недаром многие наши вертолеты — сущие копии машин Сикорского. И это не означает недостаток интеллектуальных возможностей советских инженеров, чему есть и одно важное доказательство. Именно в СССР, а потом и в постсоветской России были построены и используются вертолеты по крайне нелюбимой Сикорским схеме — двухвинтовой с противоположно вращающимися лопастями. Это эффектные вертолеты Ухтомского вертолетного завода конструктора Николая Камова.
