Откуда они появились? И почему на зеленом фоне чеченского знамени? Мне они показались там совершенно неуместными, и я, к величайшему сожалению, постаралась их затереть кисточкой, — кое-какие линии все-таки остались. Но не зря, оказывается, Джохар на картине с таким вниманием и так пристально смотрел на них, словно ждал ответа. Старики действительно появились перед ним, потом, в самое трудное для него время, и отвечали на его вопросы.
Я писала эту картину все лето 1994 года, в три раза дольше когда-либо написанных мною картин. А когда все уже было закончено, обвела по контуру профиль Джохара, его шляпу, плечи и руки чистой светлой краской, которая сразу же «засветилась» и отделила его от остального фона. Ни один портрет ни до ни после я «светом» не обводила. И опять я не знала, почему я это делаю. Лишь будущее дало ответ жизнью и Кораном: «Позавидуют Вам пресвятые мученики и пророки, лица ваши будут из света и одежда из света…»
Пришел Джохар, посмотрел на портрет и спросил: «А почему эта дьявольская «шушера» внизу?» — названием «силы» он никогда ее не удостаивал. Я отвечала, что все получилось само собой, по композиции. Кровь течет вниз, они ее ждут и ей радуются. Темные силы всегда внизу, а светлое, Бог — наверху.
Потом очень быстро, уже перед самой войной, была написана еще одна, уже голубая картина, которую я подарила умнице и красавице Райзан, верному другу нашей семьи. На ней, кажется, опять получилось то, что нас ожидало: заснеженные горы, синий полумрак, солнце уже село. Вереница всадников уходила по камени- стой тропе в высокие горы. Их лиц не было видно, только спины в черных бурках и кони. Все, что с нами случилось потом, напоминало невероятный, тягостно долгий сон, подобное ощущение вызывала и эта картина. Но «спины» обозначали будущее, а горы — препятствия. Великие испытания ожидали нас на трудном каменистом пути, и все-таки всадники взбирались на эти белые горы.
25 июня 1994 года на заседании Совета Безопасности было принято решение о строительстве памятника «Павшим во время газавата в период Большой Русско-Кавказской войны» в местечке Кхоъжалгин — Дукъ (Багорный хребет). На этом хребте была разгромлена тридцатитысячная российская армия 150 лет назад.
В декабре 1844 года наместником Кавказа и командующим отдельным Кавказским корпусом был назначен герой Отечественной войны 1812 года генерал-адъютант граф Воронцов. Он получил неограниченные полномочия, огромные силы, перед ним была поставлена извечная задача — покорить горцев. Жаждущий лавров победителей, к Воронцову потянулся цвет воинства Российской империи.
В начале июля пушечным выстрелом генерал Бебутов сообщил, что он на хребте Речел, на границе Чечни и Дагестана, с припасами для отряда Воронцова. Воронцов выслал навстречу половину своего отряда во главе с Клюге фон Клюгенау, авангардом которого командовал Пассек. Чеченцы только этого и ждали. Отряд встретили чеченцы под командованием Талгика. Бой длился 12 часов и закончился полным поражением отряда Клюге фон Клюгенау. Потеряв 1700 солдат и офицеров, Клюге фон Клюгенау смог прорваться назад в Дарго. Среди убитых были генерал Викторов и генерал Пассек, которого за военный талант называли вторым Суворовым. После такого жесточайшего разгрома Воронцов приказал Бебутову отходить с обозом от Чечни и следовать по Дагестану в Темир-Хан-Шуру, а свой отряд повел 13 июля вниз по реке к крепости Герзель. Чеченцы все время нападали, в этих боях были смертельно ранены граф Бенкердорф, граф Гейдель, граф де Балмен, князь Эристов, барон Дельвиг, полковники Бибиков и Завалийский. У чеченцев погибли наибы Саиб Эрсеноевский и Эльдар Веденский. Воронцов никак не мог пробиться к Герзелю, продвижение значительно увеличивало потери. И он решил на подступах к Шовхал-Берды дожидаться помощи Фрейтага. С такой просьбой к Фрейтагу были посланы лазутчики.
Отряд Воронцова таял, Герзель был рядом, но недосягаем, насчитывалось много заболевших, раненых. И главное — беспрерывные нападения чеченцев. Наконец, 18 июля Воронцов услышал выстрелы и пушечную пальбу — это отряд Фрейтага, пробиваясь к нему, начал бой с чеченцами у селения Мескеты. На другой день Фрейтаг соединился с Воронцовым и спас остатки его войска. Но в чеченских лесах остались навсегда 4 тысячи солдат, 186 офицеров и четыре генерала, и это не считая взятых в плен и пропавших без вести. Чеченцы захватили также всю артиллерию и обоз.
После жестокого поражения Россия поняла, что за столь короткий срок «навсегда покорить горцев или истребить непокорных» невозможно, — она в корне изменила свою стратегию.
В честь этого юбилейного события министру по строительству УмаруАрснукаеву было поручено выточить трехметровый мраморный Чурт. Архитектурный проект должен был представить главный архитектор Денилбек Кадиев, а Ильмади Шайхиев, префект Ножи-Юртовского района, обязан был подготовить площадку и обеспечить рабочих для установки памятника. Задание необходимо было выполнить к 5 июля — дню торжественного открытия Чурта.
Собрались люди Ильмади с топорами, пилами, лопатами и граблями, пять дней проработали, пошел дождь, но площадка была готова. Архитектор Кадиев приходил, проверял и с донесением уходил. 30 июня Чурта еще не было. Кадиев принес второй проект: «Посидели вместе с Джохаром, придумали небольшой Мемориальный комплекс.
Нужно поставить полукругом вокруг главного большого Чурта по 9 чугунных колонн. Разровняйте и подготовьте дополнительную площадку». Прошло еще два дня. 2 июля Кадиев приносит третий, окончательный вариант. «Проложить центральную дорожку из плит к главному Чурту, весь комплекс озеленить травяным дерном, внизу, к фасаду мемориала, сделать 5–6 бетонных ступеней, закатать асфальтом всю дорогу от трассы до памятника и, кроме того, сделать на трассе автостоянку. Всю работу завершить к 5 июля, за три дня». И опять начались дожди. Арснукаев, Кадиев и Ильмади, втроем посовещались и договорились, что Арснукаев пойдет к Джохару и доложит: «Из-за начала дождевого периода строительство комплекса откладывается на более поздний срок». Кадиев и Арсунукаев Умар уехали в Грозный, Ильмади ушел домой. 4 июля, как раз во время проливного дождя, привезли большой Чурт. Дорога совсем раскисла. Гусеничным трактором машину с Чуртом еле-еле затащили на Бугорный хребет, чтобы снять Чурт, нужен был подъемный кран, все опять уехали. Утром 5 июля дул холодный, пронизывающий ветер с моросящим дождем. Ильмади решил заглянуть на хребет, там в палатках сидели рабочие, ожидая улучшения погоды. В 11 часов утра показался эскорт. Все правительство, во главе с президентом, оставив машины на обочине, по колено в грязи, поднимались пешком на хребет.
