21 апр. 64 г. С прив. А. Иванов».
«Дорогой Витя!
По-прежнему очень интересуюсь, в каком состоянии моя книга. Я просил тебя сообщить об этом в Крым, но ты что-то молчишь. Если лень писать, дай хоть телеграмму. Можно за государственный счет.
Напиши мне, дорогой, сюда, по адресу: Крым, Планерское, Литфонд, Иванову А.С.
По всем данным, книга должна уже выйти, а ее все нет.
Жду от тебя сообщения.
В Крыму пока не жарко, не холодно. Во всяком случае, самое теплое место здесь по-прежнему в ванной. Будь здоров. Жму руку.
20.06.64 г.».
«Дорогой Витя!
Письмо получил. Спасибо за всю информацию. Выхода романа подождем, лишь бы он вышел. Роман Б. Можаева присылай, мы же договорились. Если еще что есть стоящего – тоже присылай, поглядим. По секрету скажу, что портфель на будущий год в журнале почти пустой.
Насчет рецензирования. Мне уже звонили из издательства, насчет этого дела, я думал, по твоему распоряжению, я согласился, мне прислали роман А. Вальцевой «Время собирать камни». Получил я его только сегодня, т. е. 13 августа, т. к. все это время я был за городом. Буду читать. Рецензию смогу выслать недели через две, не раньше, ты сообщи тем товарищам, которые высылали.
А ты не об этом романе ведешь речь?
Если о другом, то давай договоримся так. Когда прочитаю этот, вместе с ним напишу тебе, смогу ли прочитать и когда тот. Дело в том, что у меня ничего не ясно с работой. Я прошу меня уволить, обком КПСС не отпускает, т. к. хочет увольняться наш гл. редактор. Пока все утрясется – будет карусель, мне будет не до рецензирования. Кроме того, после 22 августа просит меня обком съездить на село на неделю-полторы. Но при малейшей возможности, если тебе очень нужна эта рецензия (только тебе!), я рукопись прочитаю.
Извини, что пишу открытку, позвонить не смог, снова уезжаю за город. «Р. Г.» сегодня выслал. Будь здоров. Жму руку. С прив. А. Иванов.
Кстати, сообщи там в вашем секретариате мой точный адрес. А то адресуют все письма на Совнархозовскую, 38, кв. 72 (на открытке: кв. 36).
13 авг. 64 г.».
«Дорогой Витя!
Высылаю рецензию и роман Вальцевой. Написал как мог. Не знаю – удовлетворит ли вас. Насчет новой рукописи на рецензию – давай подождем. Запоролся я, дорогой. В.В. Лаврентьев с работы уходит, сейчас на бюллетене. За время моего отпуска он уже ничего не делал. Я пришел – не знаю, за что сейчас браться и как мне быть. Просил в обкоме освободить меня от работы, мне говорят: «Мы думаем наоборот». Что значит наоборот?
В общем сижу сейчас, читаю горы рукописей, ищу, что давать в очередные номера.
Если у тебя есть что-либо стоящее – пришли посмотреть.
Как моя книга? Говорят, первые 100 тысяч отпечатаны. Почему мне не высылаете авторские? Если есть экземпляры – прошу срочно, авиапочтой, выслать хоть 2 – 3 экз. Ну, желаю всего доброго. До встречи. Крепко жму руку.
26.08.64 г. А. Иванов».
«Дорогой Витя!
Высылаю тебе рецензию на повесть «Свадебные колокола». Рукопись немножко задержу – я дал ее в редакцию почитать. Не знаю, какое она произведет впечатление, но мне она понравилась, о чем я пишу в своей небольшой рецензии.
У нас тут продолжается смутное время. Что происходит, никто ничего не разберет. Смердов месяц работал, я его «обучал». Потом обком решил не освобождать ни меня, ни Лаврентьева. Смердова вызвали в обком, сообщили о новом решении – и тут же стали отпаивать водой.
Сейчас снова «поворот» – пока ничего не предпринимать, будет бюро обкома, которое все решит. Как решит? Когда? Неизвестно.
А я сижу в редакции, не зная, что делать, за что браться.
В общем, если в ближайшее время не хватит кого-нибудь инфаркт, это будет, по меньшей мере, удивительно.
Вот так мы весело живем.
Ну где, где мои авторские экземпляры???!!!
Ты же обещал выслать 2 недели назад?
Обнимаю, дорогой!
16 окт. 64 г. А. Иванов.
P. S. Насчет заявки. Спасибо, Витя, но что я имею сейчас заявить? Я пустой, как та бочка после смерти Диогена. М. б., вы захотите переиздать «Повитель»? Я бы не возражал. В продаже ее нигде давным-давно нет.
Пиши, звони. А. Ив.».
«Дорогой Витя! Сердечно поздравляю тебя с праздником! Как твои дела, что нового?
Почему до сих пор не выслали мне авторские экземпляры? До тех пор, пока не вышлют, я не имею возможности подарить тебе экземпляр с надписью. В Новосибирскую область прислали всего 504 экз. книги, из которых я сумел поймать всего несколько штук.
Желаю тебе добра и счастья.
А. Иванов».
<3.11.64 г> (Датируется по штемпелю на открытке.)
«Дорогой Витя!
Возвращаю рукопись «Свадебные колокола». Новое руководство «Сибирских огней» почему-то отнеслось к ней прохладно, хотя с моей оценкой в общем-то согласилось. Оно, это руководство, сказало следующее: пусть автор доработает повесть, а потом снова присылает в журнал. Что я и передаю тебе слово в слово, а ты можешь передать автору.
Крепко жму руку, желаю успехов.
11 ноября 1964 г. С прив. А. Иванов».
«Дорогой Витя!
Поздравляю тебя, старого холостяка, с праздником 1 Мая! Желаю успехов, счастья и хорошего настроения.
Что нового в издательстве, решено ли что насчет переиздания «Теней», как говорила Карпова?
С прив. А. Иванов
P. S. Привет от жены».
<28.04.65 г.> (Датируется по штемпелю на открытке.)
«Дорогой Витя!
Ей-богу, я не получал никакого письма, в котором ты писал о переиздании романа. Все узнал только из вчерашнего твоего, видимо, второго уже, письма.
Что же, я очень рад, что издательство решило дать еще 200 тыс. экз. Спасибо всем, а тебе и В. М. особо!
Насчет сокращения до 40 листов я согласен. Не такой уж я упрямый и глупый, чтобы держаться за эти 2 листа. Это решение издательства – окончательное и твердое? Мне это очень важно знать, т. к. в 66 году роман собиралось выпустить наше Новосибирское издательство, и мне надо теперь отказать им. Об этом мы говорили с В. М., она обо всем в курсе. Значит – отказывать?
Насчет заявки на новый роман – спасибо большое тебе за предложение. И рад бы, да рано, нечего пока заявить. Я думаю над новым романом, кое-что царапаю, собираю материал. Но пока не до заявки. Если и будет роман, то года через 2 – 3. Но как что-то будет вырисовываться – уж будь спокоен, Витя, заявку составлю.
Вообще же этот год прошел у меня как-то плохо. Всякие события с уходом с работы выбили из колеи на всю зиму. Конечно, кое-чем занимался, но, сам чувствую, все это не то. А чем занимался? Инсценировку по «Повителю» написал, потом вдруг, когда был в Ялте, сочинил за месяц комедию-фарс под названием «Женихи и невесты, или Кое-что про любовь». Инсценировка репетируется в Новосибирске, а эта комедия-фарс может быть, никому и не нужна будет. Да, еще, брат, сделал одно смешное дело – сочинил черновик либретто оперы! Новосибирский театр оперы собирается делать оперу «Алкины песни». Заказали уже музыку одному местному композитору. Но все это так – отхожий промысел. Главное – новый роман!
