— Кроме указанного примера, за пять лет пребывания в Особом отделе округа был еще ряд случаев, которые докладывались лично генералу Кравченко Н.Г.
Так, однажды ночью меня поднял телефонный звонок дежурного пехотного училища. Он сообщил, что совершено нападение на часовых, один из которых получил ранение. Все это произошло на хозяйственной территории, где находились склады с оружием, ГСМ, учебная техника и автотранспорт. Склад охранялся только в ночное время. Он находился в стороне от учебных корпусов и вплотную примыкал к Лычаковскому кладбищу.
Прибыв на место, я начал разбираться в обстоятельствах. Пострадавший курсант, который впервые нес службу с боевым оружием, был страшно напуган, но утверждал, что его забросали камнями, одним из которых он был ранен в голову. Когда он открыл стрельбу, со стороны кладбища тоже начали стрелять, и отчетливо были видны вспышки выстрелов. На его выстрелы прибежал начальник караула, который подтвердил, что со стороны кладбища велась ответная стрельба, и он тоже зафиксировал вспышки выстрелов. Общий опрос часовых ничего нового не дал, и я начал беседовать с каждым в отдельности, подробно расспрашивая их о службе, и как они готовились к наряду, не было ли каких подозрительных моментов.
Один из них неожиданно рассказал, что днем он лично видел как курсант, который готовился в наряд, встречался с девушкой и договаривался о какой-то встрече в ночное время. Этот курсант первым отстоял свою смену и сейчас отдыхает. Его немедленно подняли, и после некоторого запирательства он рассказал, что во время нахождения на посту он в течение двух часов говорил со своей знакомой через забор, а потом ушел спать.
Он назвал имя девушки и адрес, где она живет. Утром она рассказала, что действительно приходила на свидание к знакомому курсанту, но поскольку ночью одной ходить опасно, то пригласила свою подругу. После смены часового девушки остались около забора, чтобы познакомиться с другим курсантом.
Для привлечения его внимания они первоначально стали бросать в его сторону маленькие камушки, а затем и более крупные. Но этот «псих», как они выразились, не понял их добрых намерений и открыл стрельбу. Они спрятались за памятником, а потом покинули кладбище.
Никаких посторонних лиц они не видели. Было сделано предположение, что попадание пуль в каменные памятники вызывало искры от ударов, что часовые в темноте могли принять за ответные выстрелы. При осмотре эта версия нашла свое подтверждение, так как на многих памятниках были обнаружены свежие следы от пуль.
По этому факту я докладывал лично Кравченко Н.Г., а тот имел разговор с начальником штаба округа. После этого случая командование училища по всем нарушениям караульной службы приняло самые строгие меры.
Еще один пример, когда мне пришлось принимать активное участие в разбирательстве конкретного факта. К дежурному по особому отделу пришел прапорщик, который принес бумажник, обнаруженный им в туалете на станции Львов. В бумажнике находились три листовки, исполненные от руки на обрывках газет с призывом «Бей москалей» и подпись — «Сичовый стрилець запорожец».
Автора искать не надо было. Кроме листовок, там же лежал его паспорт и на клочке бумаги записан адрес КЭЧ, Львовского гарнизона, которую обслуживал я.
Однако в списках работников этого заведения он не значился, и пришлось потратить нимало сил, чтобы найти его. Первоначально было принято решение направить меня в село Пустомыты, расположенное недалеко от города Львова, в котором объект оперативной заинтересованности был прописан.
Приехав рано утром в это село на пригородной электричке, я обратил внимание на какую-то чрезмерную оживленность его жителей. Они собирались группами, переходили из дома в дом и о чем-то негромко переговаривались. Некоторые из них, увидев меня в военной форме, низко кланялись и говорили: «День добрый, пан офицер». Один из подростков даже вызвался проводить меня до здания, где размещался районный отдел госбезопасности.
Там во дворе тоже было много оперативных сотрудников и автомашин. Начальник райотдела, узнав о цели моего приезда, удивился, почему я без оружия и повел в каменный сарай, где находились задержанные ночью трое бандитов. Он добавил, что всех бандеровцев они переловили, а эти — последние, которые около десяти лет скрывались в бункере, построенном в лесу.
Стало известно, что они в эту ночь придут за продуктами. Задержанными были два мужчины с обросшими бородами, с лицами землистого цвета и молодая девушка привлекательной внешности, которая являлась связной надрайонного провода ОУН. Как сказал начальник райотдела, их дальнейшую судьбу будет определять следствие и суд, а пока мы их отправляем во Львов — в следственный изолятор.
Во время этой поездки об интересующем меня человеке удалось узнать немного. Он постоянный житель этого села, никакой активной националистической деятельностью ранее не занимался, малограмотный, в основном проводил время на приусадебном хозяйстве. Часто выпивает, иногда как печник выезжает во Львов, чтобы заработать дополнительно денег на содержание семьи и выпивку. К сожалению, они не знали, где он работает.
После возвращения во Львов мы пригласили коменданта нашего отдела подполковника Королева и попросили его оказать помощь в розыске. Когда ему показали паспорт и фотокарточку, он тут же сказал, а что его искать он работает у нас в хозяйственном взводе, вместе с солдатом переводит печное отопление на газовое. Этого человека ему рекомендовали в КЭЧ, а работал он по разовому соглашению.
Дальнейшая работа по печнику больших затруднений не вызывала. Был добыт образец его почерка, и графическая экспертиза подтвердила его авторство в изготовлении листовок. Через территориальные органы было установлено, что нигде аналогичных листовок не обнаружено, а сам автор был малограмотным человеком, никакой враждебной деятельностью не занимался.
Поэтому генерал-майор Кравченко Н.Г. дал указание о его профилактике с последующей пересылкой материалов по месту жительства.
В ходе профилактической беседы «печник» сначала отрицал свое авторство в изготовлении листовок, но после изобличения материалами графической экспертизы сознался, что действительно изготовил их в количестве трех штук, но долго не решался где-либо разбросать их. Мотивом к их написанию послужило то, что он длительное время искал работу по специальности, но везде ему отказывали, в том числе и на военных объектах. Сделал он это после «хорошей пьянки».
Ремонт печей во взводе охраны продолжал уже другой печник, а коменданту отдела Королеву генерал Кравченко Н.Г. сделал серьезное внушение за допущенное нарушение в поборе специалистов из гражданских лиц.
