Допущенные ранее советским руководством ошибки и просчеты, как бы тяжелы они ни были, не меняли социалистической сути внешней политики Советского государства, которая изначально была гуманистической и миролюбивой. Поэтому в первых же своих публичных заявлениях Черненко сделал акцент на преемственности внешнеполитической линии, которую проводили его предшественники — Брежнев и Андропов. Чуть позже он более детально разъяснил, как понимает эту преемственность. Мы должны, подчеркивал Константин Устинович в своем выступлении перед избирателями, делать все от нас зависящее, чтобы предотвратить ядерную катастрофу. А это значит — двигаться по пути равноправного сотрудничества государств на началах мирного сосуществования. В этом духе надо действовать сообща со всеми политическими и общественными силами, со всеми правительствами, которые преследуют те же цели.
Одним из самых важных элементов преемственности советской внешней политики Черненко считал ее реализм. Суть его, по его мнению, заключается в том, чтобы побудить все правительства перейти к политике здравого смысла, делового взаимодействия.
Конечно, отдельные его заявления того времени звучали довольно декларативно, и их практическая ценность была не столь высока, как хотелось бы. Но ведь оценивать значение провозглашавшихся внешнеполитических принципов следует с позиций развития событий именно на тот момент. Вспомним начало 1984 года. Обстановка внушала тогда обоснованную тревогу: гонка вооружений вступала в новую фазу. Белый дом, а под его нажимом и многие американские партнеры по НАТО явно стремились не просто заморозить процессы разрядки, но и перечеркнуть их, взяв курс на жесткую конфронтацию с Советским Союзом. Вот почему мировая общественность с большим вниманием встретила публичное заявление нового Генерального секретаря ЦК КПСС, в котором он подчеркнул, что рассматривает восстановление атмосферы международного доверия как острую необходимость. Свою главную задачу он видит в том, чтобы привести в движение процесс разрядки.
В этом смысле большое значение в 1984 году имели переговоры Черненко с президентом Франции Миттераном. Их итоги показали, что существуют реальные возможности для расширения и углубления не только советско-французских экономических связей, научно-технических и культурных обменов, но и всего внешнеполитического сотрудничества наших стран. Это было тем более важно, что создавало предпосылки для дальнейшей активизации политики разрядки, борьбы за укрепление мира и безопасности в Европе и во всем мире.
И раньше, в семидесятые годы, взаимодействие СССР и Франции заметно влияло на благоприятное развитие событий в мире, способствовало утверждению разрядки. Черненко в ходе переговоров откровенно сказал Франсуа Миттерану: «Советский Союз, в том, что касается Франции, руководствуется не конъюнктурными соображениями, а тем, что сближает французский и советский народы. Мы придаем первостепенное значение поддержанию большей стабильности в советско-французских отношениях, ибо помимо взаимной выгоды это может принести сегодня немалую пользу упрочению международной безопасности, способствовать возрождению разрядки». И Миттеран, в свою очередь, выразил полное согласие с позицией советской стороны.
На протяжении всего 1984 года мы делали попытки восстановить деловые отношения, навести мосты с ведущими странами Запада, взяв за основу проблемы обуздания гонки вооружений. Весьма характерны в этом смысле были беседы К. У. Черненко с Гансом Йоханом Фогелем, председателем Социал-демократической партии Германии, и Нилом Кинноком, лидером Лейбористской партии Великобритании. И в том и в другом случае он старался убедить своих собеседников в том, что как советско-западногерманские, так и советско-английские отношения нельзя рассматривать в отрыве от политики ФРГ и Великобритании в вопросах разоружения.
Постепенно линия на восстановление взаимопонимания с ведущими странами Запада стала приносить свои плоды. До радикального перелома в развитии мировых событий было, конечно, далеко, но результаты визитов в Москву государственных деятелей Запада, их бесед с Черненко обнадеживали, показывали всем, кто хотел это видеть: такой перелом возможен, и Советский Союз делает все ради того, чтобы он стал реальностью.
Выступая за возрождение разрядки, новое советское руководство отдавало себе отчет, что очень не просто будет вернуться к тому, что было начато в семидесятых годах. Следовало извлечь урок из опыта прошедшего десятилетия — и положительного, и отрицательного. А он состоял прежде всего в том, что политическое сотрудничество может успешно развиваться лишь на основе неуклонного, шаг за шагом, сокращения военных потенциалов, реального разоружения. Но вот здесь концы с концами у нас не совсем сходились. Мы всё более и более втягивались в афганскую войну и не предпринимали реальных мер по свертыванию нашего участия в ней. В этом направлении Черненко, к сожалению, решительных шагов не делал, полагаясь во всем на Устинова и Громыко. И в этом, я думаю, была самая существенная слабость его позиции.
Конечно, в любом случае за год работы, пусть даже самой напряженной, нельзя резко переломить тенденцию к росту международной напряженности. И все же в этом направлении было кое-что сделано, если сравнивать с положением, которое сложилось на международной арене к февралю 1984 года. Ведь к тому времени США от разговоров стали переходить к практической подготовке милитаризации космоса, что могло создать новую, чудовищно опасную ситуацию, чреватую самыми непредсказуемыми последствиями. Всего лишь за год до этого президент США Рональд Рейган объявил о принятии долгосрочной программы научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, известной под названием «Стратегическая оборонная инициатива». Форсированное создание системы СОИ положило бы конец процессу ограничения и сокращения ядерных вооружений, стало бы катализатором бесконтрольного наращивания военных потенциалов по всем направлениям.
Нужны были выдержка, умение отыскать возможный выход из сложившегося положения, чтобы сдвинуть с мертвой точки решение ключевой задачи — остановить гонку вооружений. Этот выход виделся в новом подходе к советско-американским отношениям. Однако в США еще осенью 1984 года либо не хотели, либо не готовы были понять, что иного разумного пути, чем нормализация этих отношений на принципах равенства, взаимной безопасности, — нет. Правда, первые подвижки в этом направлении все же делались и с их стороны.
В этом смысле определенное значение имела встреча Черненко с известным американским бизнесменом Армандом Хаммером, состоявшаяся 4 декабря 1984 года. Впоследствии доктор Хаммер подробно описал беседу с Генеральным секретарем ЦК КПСС в своих воспоминаниях, вышедших в свет в 1988 году. Эти воспоминания были опубликованы в восьмом номере журнала «Знамя» за 1989 год. Привожу здесь отрывок из них, непосредственно касающийся состоявшейся в Москве встречи:
