Из автобиографии Зины Бардышевой:
«Я, Бардышева Зинаида Михайловна, родилась в 1923 году в Москве, в рабочей семье. Отец работал прорабом в конторе "Монтажэнерго" в Москве, мать — уборщицей в магазине. С 1931 по 1941 год училась, в июне 1941 года кончила 10 классов, поступила контролером на завод "Коопутиловец". С июня 1941 по 6 апреля 1942 года работала на заводе. После этого поступила в радиошколу военных радистов Осоавиахима в Москве. 9 апреля уехала в Горький, где приняла военную присягу. 23 июля сдала испытания. Мне присвоили звание старшего сержанта. Комсомолка. На задании была с 15 сентября 1942 года по 10 июля 1944 года. Устроилась легально на станции Городище, Минского района, работала радисткой при железнодорожном мастере, который имел связь с отрядом "Комсомолец" партизанской бригады "За советскую Белоруссию". Награждена орденом Красной Звезды…»
Из письма офицера штаба 3-го Белорусского фронта майора В.П. Шаповалова отцу Зины Бардышевой, 21 апреля 1945 года:
«Уважаемый товарищ Бардышев!
Мне очень тяжело сообщать Вам прискорбную весть о Вашей дочери Зине, но я обязан это сделать. Ваша дочь в борьбе с немецкими захватчиками погибла смертью храбрых, проявив доблесть и отвагу и не посрамив великое звание воина Красной Армии.
Я понимаю, что Ваша утрата очень велика и горе неизмеримо большое. Никакие тут слова утешения не помогут. Я пишу эти строки, и у меня от боли сжимается сердце и слезы навертываются на глазах при мысли о нашей общей любимице незабвенной Зине.
О самой гибели могу только сказать, что Зина защищалась отчаянно, не далась живой в руки врага, предпочла смерть позорному плену. Проклятые гитлеровцы ответят своей грязной кровью за чистую кровь истинной патриотки Советской Родины…»
За год до своей гибели Зина писала из тыла врага родителям:
«Здравствуйте, мои дорогие! Мамуся и папка!
Милые, давно вы не получали от меня писулек. Простите, родные. Не было возможности написать вам. Я жива, здорова, живу прекрасно, чувствую себя еще лучше. Сейчас уезжает майор. Есть надежда, что он на днях улетит в Москву. Спешу, хочу быстрее написать вам… Мамочка милая, папуля, вы, наверное, меня похоронили. А я жива! Второй раз, в тылу у немцев, без своих любимых и родных встречаю я день своего рождения. Ведь мне уже двадцать лет! За этот год я много пережила. Но все это чепуха. Наша армия здорово двигается вперед, и я верю в это, скоро настанет тот день, когда я смогу обнять своих старичков.
Живу я в лесу и боюсь, когда вернусь домой, что шум Москвы оглушит меня и испугает. Лес для меня, мои дорогие, стал родным домом. В нем я чувствую себя лучше, чем в деревне или еще в каком населенном пункте. Нахожусь я у партизан. Да и сама партизанка. А потому я совсем разучилась писать…
Когда пришлю еще письмо — не знаю. Но не хороните меня. Ведь я обязательно должна увидеть вас и любимую Москву. А если и убьют, то неважно. Очень много людей и лучше меня погибло, жалеть не приходится. Итак, до скорого свидания!…»
С ГРАНАТОЙ, ПРИЖАТОЙ К СЕРДЦУ
…Под утро разведгруппа гвардии капитана Алексея Алексеевича Черных благополучно пересекает узкоколейку Мышинец — Остроленка. Сильная оттепель, по лесу стелется туман. В облетевшем лесу группа встречается с Мышинецким партизанским отрядом под командованием поручика Армии Людовой, по кличке «Черный». Русские в форме, с погонами, поляки в цивильном, с красно-белыми повязками на рукавах. Крепко жмут руки друг другу Черных и «Чарны» («Черный»), Все улыбаются этому совпадению.
— А это наша радистка! — представили Аню десантники.
Поручику Черному — Игнацию Седлиху — еще не приходилось встречаться с русскими разведчиками. Он с любопытством оглядывает из-под козырька четырехугольной конфедератки молчаливую и печальную русскую девушку[2].
После гибели друзей Аня жила, ходила, действовала в каком-то помрачении, с трудом преодолевая чувство горькой опустошенности.
Поляки рассказывают о проведенных ими операциях — они взорвали железнодорожный мост на линии Плоцк — Серпц, разоружили немцев-колонистов, вывели из строя молочный завод в Курове. Аня узнает, что в августе немцы окружили совет штаба Армии Людовой на острове Юранда, где собралось около двухсот партизан. Польские партизаны благополучно прорвали кольцо и ушли в Мышинецкую пущу. Вот Аня и пришла на землю Юранда, того самого великого польского рыцаря князя Юранда, отца красавицы Дануси, невесты Збышка, того Юранда, который, по свидетельству писателя Генрика Сенкевича, был грозой тевтонских рыцарей. Ей казалось удивительным и знаменательным, что, прочитав перед вылетом роман «Крестоносцы», она, Аня Морозова, прошла по местам, связанным с его героями, с борьбой поляков и братских народов против немцев, в смертной борьбе осознала связь времен…
Аня знакомится с партизанами Мышинецкого отряда — с начальником штаба «Соколом» (Эдвардом Казмиркевичем), «Шидиком» (Яном Мончаковским), «Трубочистом» (Станиславом Станиевским), «Болеком» (Болеславом Капустинским), «Плешеком» (Теодором Смигельским). Всего в отряде шестнадцать поляков. Вот они, новые рыцари земли мазовецкой!…
Вместе с десантниками их теперь двадцать четыре, включая двух радистов — Аню и Ивана, радиста капитана Черных. Эх, если бы эта встреча состоялась немного раньше, когда еще были живы Зина, Коля и Толя!…
Вечером, когда на припорошенных снегом ясенях догорает закат, Аня забрасывает на них антенну, развертывает радиостанцию и передает «Центру» свою первую радиограмму из новой группы. Черных сообщает, что соединился с отрядом Армии Людовой, рапортует о связях польских партизан с местным подпольем, о разведанных ими гарнизонах и укреплениях врага. Аня принимает и расшифровывает ответную радиограмму. «Центр» приказывает срочно выяснить состав и численность гарнизона в Млаве — бастионе млавинского укрепленного района, защищающего южные подходы к Восточной Пруссии.
Утром следующего дня Аня выстукивает новую радиограмму — результат совместной, как в Сеще, разведки русских и поляков: «…Пятнадцать "тигров" и 67 других танков на рембазе. Бронетанковая часть в составе ста машин отправляется на платформах на Пшасныш. В Хожеле стоит часть из танкового корпуса "Великая Германия"»…
Вечером, сидя в сырой землянке, при свете карбидной лампы, Аня передает еще одну радиограмму: «В Пшасныш прибыл полк фольксштурма и батальон Гитлерюгенда».
«Центр» радирует: «Выношу благодарность за успешную разведку в Млаве. Прошу выяснить результаты бомбежки…» Потом Аня молча помогает поляку-повару варить гуляш. А когда ее хвалит за гуляш Черных, она говорит:
