Аня увела Венделина в Сердечкино, к Марии Иванютиной. По дороге Аня рассказала ему все сещинские новости:
— Гестапо хватает всех солдат ненемецкого происхождения. База готовится к эвакуации. Ян Большой и Стефан Горкевич уже вовсю воюют в бригаде Данченкова. Ох, Венделин! Какой же ты молодец!.. Ты ушел от смерти! Ты уйдешь в лес, сделав крюк в тысячу километров!..
Мария Давыдовна так и охнула, когда в избу вошла Аня Морозова, а за нею — немец в полной форме, с винтовкой за плечом.
— Это наш товарищ, — сказала Аня, — наш замечательный товарищ.
Иванютина пошла проводить Аню. Они свернули с большака на полевую стежку.
— Как только придет Сергей Корпусов, — инструктировала Аня Марию Давыдовну, — отправь с ним Венделина в лес.
— Сережа уже в деревне, — ответила Мария Давыдовна. — Я его у себя спрятала. Он за разведсводкой пришел.
Когда Мария Давыдовна вернулась, дом ее был набит немцами — какая-то маршевая рота с фурманками остановилась на отдых в Сердечкино. Из окон доносились звуки губной гармошки и песня «Лили Марлен». Иванютина испуганно заглянула в окошко. За столом среди немцев как ни в чем не бывало сидел Венделин. Они подливали ему шнапса. Иванютина невольно подняла глаза к крыше — ведь там, на чердаке, находился разведчик Корпусов, свой, местный парень из Сердечкина. Небось спрятался за дымоход с гранатой в руке!..
— Так ты с аэродрома? — спрашивали немцы Венделина. — Неплохо устроился, приятель, а нас на фронт опять гонят. Тут-то что делаешь?
— Тут бабенки русские на работу не вышли, вот меня и прислали из комендатуры. Прозит! — улыбнулся Венделин, чокаясь с немцами.
Заметив Иванютину в окне, он поднялся из-за стола.
— Ну, мне пора! Спасибо за угощение.
— Нет, подожди-ка, приятель! — вдруг схватил Венделина за руку дюжий фельдфебель.
Иванютина похолодела. Рука Венделина поползла к винтовке.
— Ведь у вас на авиабазе есть полевая почта… — продолжал фельдфебель, вынимая из нагрудного кармана мундира запечатанное письмо. — Сделай одолжение, опусти письмецо моей фрау. Вторую неделю ношу с собой.
— И моей тоже.
— И мое!..
Солдаты вручили Робличке целую пачку писем. Потом Венделин насчитал тридцать писем, по которым можно было без труда установить, что за часть отправлялась на фронт и с какими настроениями шли на фронт ее солдаты.
Выйдя из дому, Венделин быстро подошел к Иванютиной.
— Мне нельзя здесь больше оставаться, — сказал он ей. — А письма эти, — он широко улыбнулся, хлопнув по карманам, — будут вовремя доставлены-только не в Берлин, а в Москву.
Иванютина отвела чеха в высокую, в рост человека, коноплю за домом. Оказалось, что разведчик Корпусов уже перебрался туда с чердака. Здесь снова Венделин был на волоске от смерти: Корпусов, заметив, что к конопле, где он прятался, идет немец, уже взвел автомат и только в последнее мгновение увидел сквозь коноплю Марию Иванютину…
Под вечер немцы заставили Иванютину подоить их коров. Иванютина выторговала полведра за работу «для детей», напоила незаметно Венделина и Корпусова.
— На этом конце деревни, — шепнула она им, — с девяти вечера ходит парный патруль.
Договорились, что Иванютина громко закашляет, когда патруль двинется от ее дома. Тогда Корпусов и Венделин по-ползут по огородам из деревни…
По дороге в лес двадцатилетний разведчик Сергей Корпусов, бывший слесарь из Сещи, совершил просчет, чуть не погубивший Венделина. Корпусов не знал, кого он ведет и как важно доставить этого чеха в немецкой форме в партизанскую бригаду. Узнав от Венделина, что неподалеку, на торфоразработках, у немцев имелся неохраняемый продовольственный склад, он решил ночью поживиться немецким добром. Вдвоем они взломали дверь склада, набили два мешка галетами, сахаром, маргарином, мармеладом, бутылками со шнапсом, затем облили все бензином и, уходя, подожгли склад. Отойдя слишком недалеко от горящего склада, Корпусов принял второе неправильное решение — поужинать и заночевать у знакомой девушки на хуторе Светлом. Венделин не стал пить, а Сергей пил не вполпьяна, как положено разведчику, а допьяна…
На рассвете немцы, привлеченные пожаром на складе, пошли с собакой по следам поджигателей. Корпусова они взяли спящим в соломе у дороги. Его не убили сразу — долго возили по тюрьмам, допрашивали, пытали. Утверждают, что из минской тюрьмы он убежал. След его потерян, судьба неизвестна.
А Венделину удалось уйти от немцев. Вернувшись к Марии Иванютиной, он встретился здесь с Шурой Гарбузовой, и та привела его в разведгруппу Косырева, который давно считал его погибшим.
4. Побратимы идут на смерть
С арестом поляков незадолго до прихода советских войск остановился один «подпольный конвейер». Но мины продолжали тайно доставляться в Плетневку по другому «конвейеру», через Зину Антипенкову и ее помощницу Мотю Ерохину. Зина проносила «Магнитки» за поясом своей широкой черной юбки, под рукавами белой блузки, взрыватели прятала в лифчик… Мины на аэродроме устанавливал Ваня Алдюхов. С начала Курского сражения немцы оказались вынужденными мобилизовать много местных русских жителей для работы на аэродроме. Гестаповцы, осатаневшие после дерзких диверсий и бегства из тюрьмы двух поляков, следили с утроенной бдительностью за каждым рабочим на аэродроме, за мотористами, оружейниками, техниками, инженерами и даже за летчиками, обыскивали рабочих на контрольно-пропускном пункте у входа на аэродром. Много немцев из технического персонала, причастного к взорвавшимся самолетам, Вернер послал на фронт рядовыми, кое-кого зачислил в штрафную роту, многих понизил в должности или перебросил на подсобные и запасные аэродромы.
Однажды — это было еще до ареста Яна Большого, Вацлава и Стефана — Ваня отсыпался дома после ночной работы на аэродроме, когда сквозь сон услышал условный стук в окно.
Ваня соскочил с кровати в трусах и майке, мигом натянул штаны, еще влажную после стирки неизменную голубую рубашку, пригладил взлохмаченные вихры.
— Здравствуйте! — приветствовала его с порога Зина, входя с ведром в руках. — Малинки на соль не сменяете?
За ней, тоже с ведром, вошла Мотя Ерохина. Эта молчаливая и до смешного стеснительная девушка уже много раз приходила к Ване с курами в корзинке — тоже будто на соль менять. Ване все больше нравилась эта некрасивая, но удивительно симпатичная, располагающая к себе девушка, тихая, робкая на людях и бесстрашная в деле.
— Здравствуйте! — прошептала, краснея, опуская глаза, Мотя.
