Большевистское господство меньшинства стало возможным из-за инертности и раздробленности небольшевистской России. Оно держится только благодаря беспощадному террору. Любое такое господство меньшинства несет в себе зародыш быстрого распада. Все более невыносимое господство страха всколыхнет даже самых равнодушных и робких. Общие страдания, общий страх, общее разочарование объединяют разобщенных людей. Чрезмерная власть будит соперничество и взаимное недоверие в собственном лагере. Как якобинцы посылали друг друга на гильотину, так и в сегодняшней России большевистские правители и родственные им левые социалисты-революционеры ведут ожесточенную борьбу между собой.
Признаков того, что власть большевиков на грани падения в последнее время стало все больше. Масса их приспешников, рабочие крупных городов, тяжело страдают от нехватки хлеба. Они отворачиваются от большевистских руководителей и их идей и частично снова зовут вернуться своих старых фабрикантов и руководителей предприятий.
Против левых социалистов-революционеров большевики, при всей их личной неприязни и недоверии, не решаются выступать энергично, после того, как при первом кровавом столкновении была подавлена попытка их путча, вызванная убийством графа Мирбаха. С этого момента левые социалисты-революционеры опять были приняты в важнейшие органы большевистской власти, их собрания и газеты могут безнаказанно и неограниченно позволить себе любые выступления, в то время, как собрания и газеты всех других направлений подавляются.
Под давлением большевистского террора и большевистского саботажа русской экономики вновь сплачиваются многочисленные борющиеся между собой группы расколовшейся буржуазии. Монархия завоевывает поддержку в кругах, ориентировавшихся до сегодняшнего дня на республику. Так называемый «Правый центр» под руководством Кривошеина, судя по всему, становится пунктом, вокруг которого кристаллизуются все остальные. Очевидно, речь идет уже не о генералах без армии. Невыносимость жизни под властью большевиков вызывает постоянный приток единомышленников к группам, выступающим за восстановление организованной государственной и экономической жизни. Создается впечатление, что не хватает лишь какого-нибудь толчка, чтобы обеспечить приток людей со всех сторон в партии порядка и их успех.
Военные, которые необходимы большевикам для сохранения власти, начинают колебаться. Отовсюду поступают сведения, что Красная гвардия сильно деморализована. Ее части воюют плохо, переходят на сторону противника, дезертируют. Латышские полки, до недавнего времени самая крепкая опора находящегося у власти режима, устали от боев и начинают отворачиваться от большевиков и пытаются найти помощь у других сторон.
К пошатнувшейся позиции большевиков внутри страны добавилась угроза извне. Большевики не смогли оказать достаточного сопротивления ни наступлению сибирской армии, которая, кажется, поглощает чехословаков, ни наступлению англичан из Мурманска и Архангельска, хотя перед моим отъездом они стянули к этим фронтам латышские полки, оставив у Москвы и Петербурга лишь жалкие остатки. Как мне сказал сам Чичерин, в начале прошлой недели в Москве оставался только один латышский полк (примерно 1000 человек). Против казаков (Краснова, Алексеева, Дутова) большевики бессильны. Так называемая «великая Россия» сегодня полностью отрезана от зерна Сибири и Кубани, от донбасского угля и бакинской нефти.
О безнадежности военного положения большевиков свидетельствует предложение, которое в четверг, 1 августа, от имени своего правительства сделал Чичерин. Он предложил Германии сотрудничать не только в борьбе против общего врага — англичан на севере — но и против Алексеева на юго-востоке, то есть выступить на стороне большевиков в гражданской войне в России.
Перед Германией встает вопрос, какую позицию занять по отношению к большевистскому правительству перед лицом такого положения дел.
Первым тезисом нашей восточной политики, на мой взгляд, должно быть: помешать возникновению нового Восточного фронта во время войны. Кроме того, по-моему, надо стремиться создать и поддерживать необходимые военные гарантии на востоке, а также подготовить почву для хороших политических и экономических отношений с государством или государствами, которые возникнут на развалинах старой России.
До сих пор сдерживать возникновение нового восточного фронта проще всего было, поддерживая большевистский режим. Большевики — принципиальные пацифисты. Кроме того, Вы знаете, что русский народ очень устал от войны и большевики смогут сохранить свою власть (если смогут) только в том случае, если не будет новой войны с Германией.
Как к нам будет относиться новый режим в России, по меньше мере, не ясно. В этом смысле после заключения Брестского мира мы были очень заинтересованы в сохранении власти большевиков. Если же мы увидим, что большевики самостоятельно не могут (или, вероятнее всего, не смогут) сохранить власть, и если мы хотим помешать возникновению Восточного фронта, у нас останется выбор: поддержать большевиков с помощью активного широкомасштабного военного вмешательства или вовремя отойти от большевиков и установить отношения с силами, которые придут на смену большевистскому режиму. Эти отношения и должны стать гарантией сохранения мира на востоке.
Мне кажется, что ни одна из германских инстанций не склонна ввязываться в гражданскую войну в России, чтобы поддержать большевиков. Мы не можем оказывать большевикам такую поддержку, в частности, потому, что это приведет к рассредоточению наших военных сил, а нашей целью как раз и является не допустить такого рассредоточения? более того, вероятно, что военное вмешательство Германии во внутрирусские конфликты на стороне большевиков заставит все небольшевистские элементы России повернуться к Антанте, что поможет ей создать новый восточный фронт.
Следовательно, остается только второй путь: вовремя отойти от большевиков и постараться наладить хорошие отношения с организующимися элементами новой России.
Мы должны избрать этот второй путь, а не пассивно выжидать (хотя это и может показаться самым удобным и не позволит возникнуть восточному фронту) по следующим причинам: во всех небольшевистских кругах Германию сейчас считают опорой большевиков. Правда, это не соответствует истине, когда речь идет о сознательной и намеренной поддержке большевиков и когда исходят из того, что благодаря этому мы рассчитывали полностью разрушить Россию в политическом, экономическом и финансовом отношении (программа д-ра Рорбаха, он публично выдвинул ее и в России ее ставят в вину правительству Германии). Но и неверное мнение, если оно широко распространено, является реальностью, с которой должна считаться политика.
