Почти такую же картину мы увидели в дизельном, электромоторном, батарейном и торпедном отсеках.
Разумеется, в училище мы изучали подводную лодку и имели некоторое представление о ее основных механизмах. Но здесь, в тесных отсеках, почти все показалось нам незнакомым, даже отдаленно не напоминающим то, что мы изучали.
Неожиданно раздались частые удары в колокол. «По местам стоять, со швартовов сниматься», — услышали мы приказание, передаваемое по переговорным трубам. Только потом мы узнали, что это обычная авральная тревога, означающая, что экипаж должен занять свои места.
— Будем отходить, — пояснил нам кто-то из подводников, заметив, очевидно, недоумение на наших лицах.
— Вышли из бухты, — услышали мы по переговорной трубе из центрального поста, — прошли боновое заграждение!
— Отчего же это двигателя не слышно? — удивился Видяев.
— Под электромоторами идем, — пояснил один из матросов.
Вслед за этим мы ощутили дробные толчки и услышали приглушенный рев.
— Вот и пустили дизели, или двигатели, как ты говоришь, — сообщил тот же матрос.
Через некоторое время нас вызвали в центральный пост.
— Ну, морские волки, как себя чувствуете? — спросил нас командир корабля, протирая ваткой окуляры перископа.
— Отлично, — ответил за всех нас Семенов. — Вот интересно будет, когда погрузимся.
— Погрузимся? — переспросил командир. — Мы, дорогие мои, уже давно под водой.
Тогда мы еще не знали, что наша судьба окажется навсегда связанной с подводным кораблем.
15 июня 1938 года я стал офицером Военно-Морского Флота.
День этот до мельчайших подробностей хранится в моей памяти...
Солнечное утро. Мы выстроились ровными шеренгами. На противоположной стороне двора — офицеры и преподаватели.
Они взволнованы почти так же, как и выпускники.
По команде строй замер. Где-то вдали ель только стук проходящего трамвая да автомобильные гудки.
— Здравствуйте, товарищи! — поздоровался с нами контр-адмирал.
Стая голубей, вспуганная раскатом наших голосов на минуту затмила солнце.
— Прочтите приказ! — приказал контр-адмирал начальнику нашего курса.
После этого он обратился к нам с короткой напутственной речью.
На койках выпускников уже лежало тщательно пригнанное офицерское обмундирование.
Через несколько дней нам предстояло разъехаться по разным флотам. Видяев получил назначение на Северный флот, Семенов — на Балтику, я — на Черноморский флот.
Меня назначили штурманом подводной «Касатка».
Я выехал в Севастополь.
Сразу же с вокзала я направился к месту базирования подводных лодок. Разыскав командира подводной лодки Иллариона Федотовича Фартушного и доложил о прибытии. Фартушный усадил меня, тщательно ознакомился с моими документами,
— Кончили неплохо, — сказал он. — Теперь осталось немногое: проверить ваши знания на практике. Завтра лодка выходит в море. Приступайте ê обязанностям.
— Но... — неуверенно начал я, — вести один... самостоятельно... я еще не смогу... нас учили...
— Если понадобится, я всегда помогу, — отрезал Фартушный. — Сегодня примите дела и доложите мне.
Обескураженный, я вышел из каюты Фартушного.
«А если не смогу точно рассчитать курс, — размышлял я, — или по моей вине случится что более страшное? Тогда как?..»
Я так углубился в свои мысли, что столкнулся с каким-то офицером. Незнакомый офицер — сухощавый, большелобый человек — с любопытством посмотрел на меня серыми, очень внимательными гла зами.
— Лейтенант Иосселиани? — спросил он и тотчас же протянул руку. — Нарнов Александр Григорьевич, комиссар подводной лодки. Хотите не хотите, нравится не нравится, но служить будем вместе. Пойдемте побеседуем. У вас есть время?
В голосе Нарнова я уловил теплые нотки. Это ободрило меня, и я рассказал комиссару о своих сомнениях.
— Ничего, ничего, — успокаивал меня комиссар. — Это испытывает каждый новичок. Вы получили в училище хорошие теоретические знания. Это еще, конечно, не все. Стать настоящим штурманом трудно. Мы все вам поможем... Командир у вас опытный и умелый руководитель... И другие старшие товарищи охотно помогают младшим.
Вечером я доложил Фартушному о том, что принял дела моего предшественника.
Мы вместе направились в кубрик.
Личный состав корабля был построен в ожидании командира и комиссара. Приняв рапорт от дежурного, Фартушный прочитал приказ о моем назначении, затем поблагодарил за отличную службу уходившего с корабля штурмана.
В смущении я наблюдал за застывшими в строю подводниками. На лице усатого боцмана мелькнула усмешка. Мне показалось, что она относилась ко мне. Я еще больше смутился.
— Невесело? — спросил Нарнов, встретив меня около двери моей каюты.
Мы зашли ко мне и присели.
— Не особенно, товарищ комиссар.
— Обыкновенное начало службы. Иначе это и не бывает... Народ у нас дружный, — продолжал он. — Но поменьше промахов. Промахи начальников всегда на виду у подчиненных. Их поначалу не прощают... Ничего, справитесь...
На следующее утро я встал раньше остальных офицеров и сел за предварительные расчеты. К приходу командира у меня все было готово.
He подавая команды e снятии со швартовых, Фарòушный прошел ко мне.
— Ну, вот теперь сделаем предварительную прокладку, — обратился он ко мне.
Я доложил, что уже сделал прокладку. Фартушный старательно проверил расчеты.
— Выходит, вам пока помогать не надо? — улыбнувшись, спросил командир и принялся расспрашивать меня о состоянии штурманской части.
И этот экзамен я выдержал довольно благополучно.
Ранним утром лодка взяла курс в открытое море. Вахтенным офицером был я. Рядом со мной на ходовом мостике стойл командир. По исстари заведенному морскому обычаю он опекал молодого офицера.
Командовать кораблем, даже и в качестве вахтенного офицера, значительно сложнее любой специальной службы и работы. Молодые офицеры допускались к самостоятельному несению вахты после тщательной проверки их знаний и навыков. Однако условия боевой подводной лодки резко отличались от тех, в которых мы учились. Поэтому я чувствовал себя неуверенно.
Не прошло и часа после нашего выхода из базы, как сигнальщик доложил, что в море прямо по носу лодки плавает бревно.
Я смотрел на бревно и не знал, что предпринять. Потом крикнул:
Ой! Товарищ командир, бревно! Что делать?
Фартушный словно не слышал моего крика. Он с безразличным видом смотрел куда-то вдаль.
«Сейчас лодка натолкнется на него, — со страхом подумал я. — Как же быть?»
