Путин знает: Барак Обама не может разрешить конфликт на Ближнем Востоке без России. То, что Соединённые Штаты со своей претензией на статус мирового лидера и своим военным потенциалом претендуют на привилегированное положение, не новость сегодняшнего дня. Но Путин твёрдо убеждён в том, что Америка больше не является центром Вселенной, поскольку на земном шаре медленно формируются несколько центров силы, таких как Китай, Индия или Бразилия. И что в многополярном мире борьба будет вестись жёсткими методами. Что такое изменение соотношения сил в мире, он глубоко прочувствовал на собственном опыте. Будучи прагматиком, он делает ставку на свою выдержку и на то, что в жизни это не последняя встреча. Следующая должна состояться через четыре недели.
За нас или против насВ последующие дни Путин гораздо больше переживает не по поводу перепалки с Белым домом, а в связи со смертью Анатолия Рахлина, одного из близких ему людей из прежней жизни. Он скорбит о наставнике юношеских лет, который научил его дзюдо и более десяти лет был его тренером. Владимир Путин пишет, что спорт был у него на первом месте, он дисциплинировал, мотивировал и формировал его, развивал способность чувствовать, что в какой-либо ситуации важно, а что нет, и он просто не представляет, что стало бы с ним без спорта. Вот уже более пятидесяти лет Путин продолжает регулярно им заниматься; он встроил спорт в распорядок дня как неотъемлемую составную часть; случается даже, что Путин заставляет себя ждать, пока не выполнит обязательную норму упражнений. Когда Путин в первый раз становится президентом, он даёт поручение найти Анатолия Рахлина и пригласить на церемонию вступления в должность. Его отыскали в одном из отелей и привезли в Кремль. Анатолий Рахлин с группой молодых спортсменов направлялся тогда на соревнования. Четырнадцать лет спустя страстный любитель спорта Владимир Путин, приняв самое активное участие в проведении Олимпийских игр в Сочи, не в последнюю очередь исполнил одно из заветных желаний своей юности.
Траурное прощание с тренером, присутствие постаревших бывших спарринг-партнёров – с некоторыми из них Путин до сих пор поддерживает дружеские отношения – будят воспоминания о более раннем, гораздо менее известном отрезке его жизни. О мире задворок и о бесконечных тренировках, о пропитанных потом татами в продуваемых сквозняком спортивных залах, о бесчисленных соревнованиях по выходным дням вместе с товарищами по команде, когда он, тогда ещё подросток, закалял характер. Он становился чемпионом своего города. Всё это – картинки из прошлого, такого далёкого от дня сегодняшнего, с его встречами на высшем уровне, обставленными в соответствии с требованиями протокола, и тактическими манёврами большой политики. Это один из тех редких моментов, которые настолько потрясают его, что он больше не в силах сдерживать рвущиеся из него эмоции, которые обычно хорошо контролирует. Владимир Путин плачет у открытого гроба. После панихиды он стремительным шагом проходит мимо своих телохранителей и, словно не в себе, идёт по пустынным улицам, перекрытым в целях безопасности на время визита президента. Позади него бодигарды с довольно беспомощным видом и – на надлежащем расстоянии – телекамера, которая снимает эту сцену одиночества, сцену, которая как будто написана для психологической драмы[249].
Константиновский дворец в Стрельне, маленьком пригороде Санкт-Петербурга, расположен на берегу Финского залива в окружении обширного парка. Комплекс для официальных приёмов российского правительства является архитектурным памятником XVIII столетия; его строительство было завершено только в начале XIX века. Дворец был назван именем великого князя Константина Павловича Романова, его первого обитателя, отпрыска царской фамилии. Лимузины с водителями в тёмных костюмах за рулём и со звездой «Mercedes» на капоте, которые в этот тихий день позднего лета с интервалом в две минуты подъезжают к парадному входу, чтобы высадить глав государств-членов «Большой двадцатки», блестят лаком чёрного правительственного цвета. И только автомобиль, который последним въезжает в дворцовые ворота, выглядит иначе. «The Вeast» или «Зверь», как фамильярно называют лимузин президента США, который по таким случаям на самолёте привозят из американской столицы, чтобы президент и в чужих краях чувствовал себя в безопасности, больше похож на крепость на колёсах, чем на автомобиль от «General Motors». Бронированный кадиллак № 1 оборудован приспособлениями, которые, так и хочется сказать, можно было взять только из фантазий Джеймса Бонда. Размещение пассажиров также выглядит, как в кинофильмах: президент располагается в задней части салона, а впереди рядом с телохранителем в это утро за рулём сидит привлекательная блондинка.
Встреча Барака Обамы с хозяином мероприятия Владимиром Путиным, включая стандартные улыбки на журналистские камеры, длится не более полуминуты. Затем политики исчезают в зале для переговоров, где их уже ожидает остальной мир. Ни доверительного рукопожатия, ни обязательного взаимного похлопывания по плечу двух влиятельных мужчин, как это обычно принято на встречах известных политиков. Атмосфера в зале в начале встречи напряжена. Соперники сидят недалеко друг от друга, между ними только президенты Австралии и ЮАР. Владимир Путин без каких-либо эмоций, привычно, произносит общие приветственные слова и объявляет порядок работы встречи. Обама скользит взглядом по потолку, рассматривая со скучным выражением лица потолочную роспись и люстры. На этом саммите речь вновь идёт о войне и мире в Сирии.
Обама настроен на серьёзный разговор, об этом он заявил ещё перед отъездом, когда вновь появились сообщения об использования химического оружия в Дамаске. И на этот раз он лучше подготовлен. В течение нескольких дней Белый дом обрабатывал общественное мнение в Америке и с военной чёткостью разъяснял самым влиятельным журналистам официальную точку зрения на события в далёкой стране под названием Сирия, снабжая их конфиденциальными оценками ситуации и служебными правительственными материалами с подробностями массовых убийств.
«Оценки даны с непривычной детализацией, – так газета «Washington Post» описывает интенсивную работу с представителями прессы, – однако отсутствуют фотографии, снимки или другие убедительные доказательства, которые могли бы подтвердить сказанное». Несмотря на обозначенный скепсис, главный заголовок газеты заботливо подготавливает читателей к тому, что президент огласит днём позже – дело происходит в конце августа – перед работающими телекамерами. «Более 1400 убитых в Сирии в результате химической атаки», – пишет на первой странице самая влиятельная газета Вашингтона[250]. Одновременно «New York Times» публикует официальную оценку, которую Белый дом предоставил в распоряжение журналистов. Газета уже порекомендовала президенту в своём комментарии, что ему необходимо предпринять в сложившемся положении: «Bomb Syria, even if it is illegal» – «Бомби Сирию, даже если это противозаконно»[251].
