– Готовясь к нашей встрече, я стал перечитывать семитомник, искать стихи, которые могут быть связаны с вами. Какие-то, мне кажется, «расшифровал», какие-то под сомнением… Вы знаете, сколько стихотворений написал о вас папа?
– Опубликовано было шесть. А дома, в Штатах, хранятся и неопубликованные папины стихи, мне посвященные. О маме он написал целый лирический цикл…
– По моим разысканиям, в творческом активе папы примерно двадцать произведений, посвященных вам и вашей маме. Но пусть эту работу дальше ведут профессиональные литературоведы. Как говорится, это их хлеб. Кстати, до сих пор не прекращаются дискуссии, кому из возлюбленных посвятили те или иные стихи Пушкин и Лермонтов, Маяковский и Цветаева, Ахматова и Пастернак. Полагаю, что и Андрей Вознесенский всегда давал пищу для размышлений любителям его творчества.
Хотел бы спросить о ваших отношениях с Зоей Борисовной Богуславской…
– Особенных отношений не было. По понятным причинам мы не сталкивались, а даже если сталкивались, контакта не получалось… Первый раз мы официально познакомились в ЦДЛ на юбилее «Юноны и Авось». Мне было тогда девятнадцать лет. Папа представил меня Зое Борисовне. Она сказала: «Ой, какая ты спортивная, какая симпатичная!» Это все. Следующее наше общение – на 70-летии папы. Зоя Борисовна все сделала необыкновенно. Праздник получился шикарным. Она так трогательно ухаживала за ним. И вот там мы впервые, я бы сказала, душевно с ней поговорили. Я присутствовала на многих его вечерах, но это был первый, на котором мы общались как бы втроем. Я показала Зое Борисовне снимки, сделанные профессиональным фотографом, – я с сыном Франческо. Красивый фотоальбом я привезла в подарок папе. По-моему, именно тогда у нас с Зоей Борисовной сложились нормальные отношения. Потом, когда я приезжала из Америки, мы созванивались, договаривались о свидании с папой, она давала мне разные наставления: что ему можно и что нельзя ни в коем случае. Она и сама мне звонила. Вообще я не представляю, как ей удавалось со всем справляться, особенно в последние годы. Несомненно, у нее сильный характер и мощная сила любви. Я испытываю к ней большое уважение. И очень ей благодарна за то, что (так вышло, в последний раз) дала мне возможность встретиться с папой. В мае прошлого года мы вместе с мамой и моим сыном пробыли в Москве три недели. Отец находился в крайне тяжелом состоянии.
Сначала увидеться не получалось. Но вот 27 мая Зоя Борисовна назначила встречу в гостинице «Международная» на Красной Пресне, привезла папу, а сама уехала, оставив меня и Франческо наедине с ним. Через какое-то время вернулась за папой. Подарила мне свою книгу, а Франческо – забавную игрушку с конфетами.
Сын бегал как очумелый. Я сделала ему замечание: «Прошу тебя, это же твой дедушка Андрей, он болеет, посиди с нами». Дала ему карандаши, бумагу, чтобы он не носился. Но остановить его не могла. А папа при этом только улыбался: «Нет-нет, пусть он бегает, я хочу на него смотреть…»
– Андрей тогда впервые увидел внука?
– Нет, первый раз я привезла Франческо в Москву, когда ему было 11 месяцев. Папа тогда сказал: «Какой он изящный». Есть фотография: папа с внуком на коленях… Потом виделись еще несколько раз. Он дарил разные подарки, скутер… У сына есть красивая серебряная ложка, на которой написано: «Франческо Андрею от Андрея»…
В ту последнюю встречу я спросила: «Неужели мы больше не увидимся, папа?» Я имела в виду, конечно, не вообще никогда, а в этот мой приезд. И он мне ответил: «Мы увидимся четвертого…»
Представляете, Феликс, он назвал точную дату нашей следующей встречи. Но эта встреча стала прощанием с ним навсегда. Четвертого июня Москва хоронила великого поэта, а я – отца.
Как будто он дождался меня, дождался Франческо. Мы увиделись в последний раз.
Хочу добавить, что папа никогда ничего в жизни не планировал. Андрей Вознесенский не планировал ничего и никогда. А тут вышло так, как будто кто-то все за нас распланировал. Мы с мамой даже не меняли обратные билеты, заказанные на седьмое июня. Вот так.
Когда его не стало, мы с мамой плакали. Франческо проснулся, увидел, что мы плачем, и спросил: «Мамочка, почему ты плачешь?» Отвечаю: «Дедушка Андрей с ангелами теперь будет». Эти слова пришли сами по себе. Франческо как будто все понял, погрустнел и трогательно прошептал: «Ну, вот, а я так плохо себя вел».
– Поэт предчувствует многое… И Андрей, наверное, предчувствовал, когда произойдет ваша и впрямь последняя встреча. Это страшно, но это «по-Вознесенскому»…
Расскажите о своем сыне. Ведь это о нем:
Я из Москвы тебе кивну —
Кивнукивнукивнукивнук…
– Да. Его полное имя Франческо Андрей де Роса. Ой, что я пережила с этим именем! Муж итальянец из южной части страны, маленького-премаленького местечка. В Италии принято, а в маленьких местечках особенно, если рождается мальчик, его должны назвать именем дедушки по мужской линии. Моего мужа зовут Энрико, его папу зовут Франческо. Соответственно наш сын должен быть Франческо. Мы ездили в 2009 году на свадьбу к младшей сестре мужа, естественно собралась вся родня. Сделали фотографию, на которой засняты: мой сын Франческо, его прадед Энрико, его дед Франческо и его отец Энрико. Ну что ж, железная традиция, и с этим ничего не поделаешь. Мы с мамой и бабушкой хотели, чтобы у сына была и моя фамилия, но муж сказал, что если будет фамилия через дефис, то это уже будет не его фамилия, а ему важно, чтобы сын продолжал его род. И я послушалась. Мама и бабушка плакали… Но зато при крещении ребенка нарекли Андреем, потому что этого хотел мой папа, к тому же имени Франческо нет в Святцах. Таким образом, моего сына зовут Франческо Андрей де Роса.
Папа написал стихотворение о внуке – Франческо плюс Андрей.
– Какова цель вашего приезда сейчас?
– Вы коснулись сложной для меня ситуации, но хочу сразу отметить, что все произошло спокойно, безболезненно, я бы сказала, справедливо. Имею в виду наследственные дела… В один из моих приездов у нас с сыном Зои Борисовны, Леонидом Борисовичем, зашел разговор на эту тему. Он-то и известил меня, что в ближайшее время начнется процедура наследования. Не стану говорить о каких-то нюансах, ничего лишнего я не просила. Речь шла о том, что мне полагается по закону. И я очень рада, что обе стороны избежали лишних, неприятных моментов. Ведь у нас нет и не должно быть разногласий, у нас одно общее желание: чтобы Андрея Вознесенского больше читали и помнили.
– Зоя Борисовна – мудрая и сильная женщина… Прожить столько лет рядом с поэтом Андреем Вознесенским – очень и очень непросто, я уж не говорю о годах его болезни… Без нее он бы не смог ни писать до самых последних дней, ни просто дышать…
