Будучи человеком чрезвычайно скромным, он никогда не думал о славе, она сама пришла к нему, но, к сожалению, лишь после смерти. Это произошло 23 июня 1995 года, а через месяц Президент России издал указ о присвоении ему звания Героя Российской Федерации. За 75-летнюю историю внешней разведки это высокое звание было впервые присвоено разведчику-иностранцу. Похоронили его рядом с супругой в Москве — на российской земле, на которой они вместе обрели свое последнее убежище и вечный покой.
А ровно через год звания Героя Российской Федерации удостоилась и Леонтина Коэн. Высокими наградами был отмечен труд ученых. За сравнительно короткий срок трижды Героев Соцтруда получили Игорь Курчатов, Юлий Харитон, Яков Зельдович, трижды лауреатами Госпремий стали академики Георгий Флеров, Абрам Алиханов, Исаак Кикоин и многие другие. Эти награды и звания вполне заслуженные. Однако долгое время существовала несправедливость в отношении тех, кто руководил работой по проникновению в тайны «Манхэттенского проекта», кто подпитывал ученых выверенной информацией — сведения от разведки шли регулярно и именно по тем вопросам, которые интересовали академика Игоря Курчатова. По его признанию, разведка обеспечила тогда пятьдесят процентов успеха создания отечественной атомной бомбы. И вот только теперь, через сорок семь лет, справедливость восторжествовала: указом Президента РФ от 15 июня 1996 года четырем разведчикам — Леониду Квасникову, Владимиру Барковскому, Александру Феклисову и Анатолию Яцкову — присвоены звания Героев России. Случалось, что ордена и медали в России получали коллективно. Но чтобы сразу дать Золотые Звезды целой группе разведчиков — такого в истории органов государственной безопасности еще не было!
Досье на тех, кто занимался атомной разведкой
На изломах судьбы
Имя советского разведчика Гайка Овакимяна спито сенсацией в США и в некоторых других странах Европы за полтора месяца до начала Великой Отечественной войны. В Советском Союзе оно тогда не упоминалось и было известно лишь узкому кругу посвященных лиц.
Гайк Овакимян родился в Нахичевани в 1898 году. В 1920-м за участие в Ленинаканском восстании был арестован и осужден к длительному сроку заключения. Потом, когда началась советизация Армении, он был освобожден из тюрьмы и назначен секретарем республиканского Совнаркома. В этой должности он находился два года, после чего Гайка направили на учебу в Москву — в МВТУ имени Баумана.
По окончании училища он поступает в аспирантуру химико-технологического института имени Д. И. Менделеева.
После защиты кандидатской диссертации его пригласили на Лубянку для беседы с начальником иностранного отдела ОГПУ A. X. Артузовым. Артур Христианович, ознакомившись с биографическими данными Овакимяна, задал ему несколько сложных вопросов по текущему моменту. Молодой ученый дал правильные, исчерпывающие ответы. Затем Артузов рассказал ему, чем занимается иностранный отдел, и нежданно-негаданно предложил поработать в новом самостоятельном подразделении ИНО — в научно-технической разведке.
Молодой кандидат химических наук на предложение Артузова согласился без каких-либо раздумий. 18 февраля 1931 года по решению Оргбюро ЦК ВКП(б) он был зачислен в штат внешней разведки и тем же постановлением рекомендован на работу в советское торгпредство в Берлине.
Сообщение начальника о том, что он должен вскоре выехать в Берлин и начать там работу под крышей торгпредства, ошеломило Овакимяна. Но Артузов успокоил его:
— Поверьте, Гайк Бадалович, я убежден, что все у вас будет неплохо получаться. Я исхожу при этом из того, что вы — ученый. И своей образованностью, высокой научной эрудицией, знанием английского и немецкого языков вполне можете заинтересовать подобный вам круг людей. И не только заинтересовать, но и оказать на них выгодное для нас влияние и убедить в необходимости сотрудничества с нами. То есть завербовать на материальной или дружеской основе. Это во-первых. Во-вторых, вы умеете, как я убедился при первой встрече, проявлять терпение, быть гибким, выдержанным и тактичным. А это в нашем деле — уже половина успеха. Учитывая, что в Берлине вы будете не один — там у нас работают очень опытные люди, — старайтесь консультироваться с ними по всем вопросам… Если у вас ко мне нет ничего… — Артузов приподнялся из кресла и, протянув Овакимяну руку, спокойно заключил: — Тогда ни пуха ни пера.
Через месяц Овакимян под кличкой Геннадий выехал в Германию. Несколько месяцев он вживался в новую для себя роль, изучал страну и политические процессы в ней, устанавливал нужные контакты среди немецких ученых и специалистов, при их проверке пользовался рекомендациями и указаниями «профессоров» разведки Б. Д. Бермана, А. А. Слуцкого и П. Н. Кропотова, под руководством которых начинал проходить первые курсы теории и практики разведывательной деятельности. Через восемь месяцев Овакимян завербовал первого в своей жизни агента — крупного германского специалиста по химическому аппаратостроению Ротмана, от которого стал постоянно получать информацию о строительстве новых военных объектов и о наиболее совершенных технологиях производства синтетического бензола и селитры. Добытые Геннадием документальные материалы по этим проблемам получили высокую оценку Генерального штаба Красной Армии и Научно-исследовательского института № 94 Минхимпрома СССР.
Вдохновленный первой удачной вербовкой, Геннадий стал смелее брать на контакт интересующих разведку лиц и оперативно проводить по ним проверочные мероприятия. Это позволило ему приобрести еще трех хороших источников для советской разведки: Штронга — ведущего инженера фирмы «Ауэр», Людвига — научного сотрудника фирмы «Цейс» и ученого Фильтра.[74] Поступавшая от них информация по оптическим приборам, противогазам, эхолотам[75] и средствам противохимической защиты находила благодатную почву для реализации в отечественных КБ и НИИ, разрабатывавших аналогичные темы.
Польза Отечеству от разведывательной деятельности Геннадия была в те годы огромна — он старался сделать для своей страны как можно больше. Были у него для этого неплохие заделы, и вдруг в один прекрасный день 1933 года пришла в Берлин короткая телеграмма из Центра с неожиданным для резидентуры требованием:
Сов. секретно.
т. Черниговскому.[76]
Геннадию сдать дела и откомандировать в Аттику.[77]
Алексеев.[78] 24.09.33.
Не поняв, в чем дело, А. Слуцкий вызвал в свой офис на Линденштрассе резидента по Германии Б. Бермана. Но тот тоже ничего не знал о причинах отзыва подчиненного, но охарактеризовал его только с положительной стороны.
