Наконец, по заказу Комитета, Голливуд выпустил фильм «Цивилизация». Картина, являющаяся ответом «Крику о мире», показывает Христа, скорбящего на мифическом поле брани. Вильсон считал, что фильм помог его переизбранию, и публично поблагодарил продюсера Томаса Инса. Теперь Комитет попросил Голливуд создать талантливый милитаристский фильм. Ответ оказался предсказуемо восторженным. Продюсеры считали, что появилась возможность устранить существующее предубеждение, что кино — это второсортное искусство. Теперь с одобрения Комитета кино становилось священным сосудом, содержащим в себе все патриотическое и американское. Вскоре Лос-Анджелес, центр кинопродукции, стал еще и центром военной паранойи. Город находился вблизи мексиканской границы и поэтому считался шпионским гнездом. Ходили слухи, что в любую минуту немцы могут начать вторжение из Мексики, высадившись с подводных лодок на побережье Тихого океана. Эрик фон Штрогейм, обычно игравший немцев, обедал только дома; в ресторанах люди плевали в него.
Актрисы кино отвечали требованиям времени тем, что одевались в форму сестер милосердия и в таком виде бегали по Голливуду, словно по полю сражения. Менее абсурдно выглядел полк гвардейцев Ласки, набранный из сотрудников студии. Разумеется, командиром назначили Сесиля Де Милля. Его брат Уильям стал теперь режиссером и снимал спокойные, умные картины. В гвардии Ласки играл роль сержанта, в то время как его брат вовсю командовал. Идол кино Уоллес Рейд щеголял в мундире капрала. Вечером по четвергам гвардейцы маршировали по бульвару Голливуд. Учебные занятия не отличались строгостью; два часа по воскресеньям эти вояки стреляли из винтовок. Их знания о войне в Европе нашли свое отражение в фильме «Маленькая американка» (1917). Этот фильм поставил капитан Де Милль, а Пикфорд сыграла главную роль. Там она говорила такие слова: «Я была настроена нейтрально, пока не увидела, как немецкие солдаты убивают женщин и стариков! Тогда я поняла, что нельзя больше оставаться в стороне».
Постановление о шпионаже 1917 года запрещало производство пацифистских фильмов как проявление нелояльности. К 1918 году правительство объявило такие фильмы вне закона. Теперь такие продюсеры, как Адольф Цукор, Льюис Дж. Селзник и Уильям Фокс, заседали в правительственном комитете, наблюдая за производством «правильных» фильмов. В них немцы показывались в карикатурном виде, а их культура включала в себя исключительно пытки, убийства, изнасилования, монокли и расстрельные взводы. «Маленькая американка» была идеальной картиной такого типа. По дороге во Францию к терпящей нужду тетке героиня Пикфорд оказывается на корабле, который торпедирует немецкая подлодка. «Сегодня морское путешествие лишено всяких неожиданностей», — беззаботно произносит Мэри, стоя на борту «Веритании» (намек на потопленную «Лузитанию»). Через несколько мгновений она оказывается в воде. «Они стреляют в американских женщин и детей!» — восклицает девушка. Усталая и промокшая, героиня добирается до замка тети и находит у его ворот немцев. Следует быстрая череда эпизодов, во время которых немецкие дикари грубо обращаются с ней, чуть ли не насилуют, заставляют чистить грязные солдатские ботинки, устраивают полевой суд, приговаривают к расстрелу. Девушка спасается. Она бросает в своего обидчика стул и кричит: «Ты презренная шавка!»
В этих грубых сценах Мэри играет с шекспировским пафосом. Отдавая честь раненому солдату, она, по словам «Нью Репаблик», достигает «того конфликта эмоций, который отражает наиболее тонкие аспекты реальности, доступные лишь человеку с большим воображением. В этой игре нет ничего театрального».
Она могла бы вообще не утруждать себя игрой. Один вид Мэри с американским флагом в руках воодушевлял зрителей. Пикфорд и сама испытывала моральный подъем. В детстве ей доводилось играть на сцене перед солдатами, отправлявшимися на бурскую войну, в спектакле «Серебряный король». Это был замечательный вечер в Торонто. Маленькую Пикфорд волновал вид солдат в Королевском парке. Теперь же, работая на войну, она с восхищением смотрела на шеренги молодых людей самого простого происхождения. «Они гордо держат головы, расправив плечи, выпятив грудь, в которой пылает любовь к родине». Военные трогали ее до слез.
Другие артисты в Нью-Йорке и Голливуде тоже работали на войну. Некоторых из них можно увидеть в пропагандистском короткометражном фильме «Военная помощь» (1917) с Пикфорд в главной роли. Казалось, Мэри присутствовала во всех местах сразу: она говорила в мегафон на митингах, позировала для плакатов, собирала сигареты для посылок на фронт, возглавляла шествие военно-морского оркестра в Сан-Франциско и отсылала свои фотографии солдатам. Моряки называли ее «сестренкой». Она целовала американский флаг перед камерой. Она покровительствовала Красному Кресту. Солдаты 143-го калифорнийского артиллерийского полка носили фотографии Мэри в своих медальонах; они присвоили ей звание почетного полковника. Таких почестей удостоились еще несколько актрис, но никто из них не обладал символической властью Пикфорд. Мэри от души нравилось ее новое положение, и она использовала артиллерию в своих фильмах. Картина «Йоханна записывается в армию» (1918) рассказывает о приключениях деревенской девушки, которая веселит солдат, разбивших лагерь у ее дома. Героиня Пикфорд слегка напоминает Юнити: она глупо улыбается, вопит, спит в корзине для собаки. Затем она превращается в красавицу и в нарядном платье совершает на экране прыжки в духе Айседоры Дункан. В патриотических журналах печатались фото «полковника Мэри», одетой в военную форму и обращающейся к уходящим на фронт солдатам: «Не возвращайтесь, пока не победите Германию!»
В 1918 году губернатор штата устроил смотр гвардейцев Ласки, и Сесиль получил звание майора. По этому случаю Мэри оделась, словно кукла, в наряд патриотического серого цвета. «Она выглядела замечательно», — вспоминала Агнес. Мэри подарила гвардейцам вышитый ею шелковый шарф полка. «Он был скроен из самого лучшего шелка, и все звезды вышиты вручную», — рассказывала Агнес. Произнося прощальную речь, Сесиль потерял самообладание, — возможно, его пугало то, что игрушечный полк вот-вот отправится на настоящую войну. Агнес вспоминала, что тогда Мэри встала и, «как маленький солдат, попросила их с гордостью идти на смерть. Весь ужас заключается в том, что некоторые из них действительно ушли умирать».
Многие звезды принимали участие в рекламной кампании займа Свободы. Любимица Америки, как обычно, превзошла всех. Она призывала к исполнению долга, напоминала о чувстве вины и говорила порой весьма тривиальные вещи. Американцы сражались, чтобы превратить мир в «чистое и светлое место». В конце концов, «мы воюем со зверями». Американцы немецкого происхождения должны «вести себя прилично». «Я видела большую дубинку, которую привез с войны один парень из Нью-Йорка. Это ужасная вещь. Она большая, тяжелая и с шипами на конце. Такими дубинками немцы добивают наших раненых, потому что не хотят тратить пули». Эта речь помогла собрать тридцать пять тысяч долларов. Неудивительно, что в армии именем актрисы назвали две большие пушки.
