- Зараз разберемся, - оглядывая девушку, говорит Черняховский.
И вдруг - бывают же такие встречи на войне - из дальнего угла землянки медленно, еще не веря своим глазам, выходит Коля Гришин.
- Не может быть... Нина? Ты?!
Он подходит вплотную к девушке. Прыгающие от волнения губы растягиваются в улыбке.
- Коля!
Надя качнулась вперед, руки ее обвивают Колину шею.
- Нина? - говорит Черняховский. - А почему Надей назвалась?
- Документы липовые дали, - плача и смеясь, объясняет Нина. - По документам я Надя... У вас вон рация на столе. Запросите Центр. И срочно сообщите; в доме семнадцать по улице Дзержинского живет генерал, комендант города!..
- Вот как! - радуется Черняховский. - Да этим данным цены нет! А ты, дивчина, часом, не из Чугуева?
- Из Валуек я, - смеется Нина. - Из Валуек!..
- Невеста, что ль? - спрашивает Черняховский Гришина.
- Товарищ... - смущается Коля, неловко обнимая Нину. - Самый лучший товарищ!..
- Извини, Коля! Нам с твоим товарищем надо срочно переговорить. Большая земля давно этих сведений ждет.
Сразу же после короткого разговора с Ниной лейтенант
Черняховский набрасывает текст радиограммы-молнии. Зашифровав радиограмму, радист вызывает на условленной короткой волне дежурного оператора на радиоузле штаба Юго-Западного фронта. Через полчаса расшифрованная радиограмма "Максима" ложится на стол начальника разведотдела, и тот немедленно связывается с командующим. Командующий вызывает к себе полковника Маринова.
- Так вот, полковник, - начинает командующий, - в доме семнадцать по улице Феликса Дзержинского поселился и проживает комендант и начальник гарнизона Харькова генерал-лейтенант Браун. По сведениям нашей разведки, этот фон Браун - палач. В Харькове по его приказам расстреляно и повешено несколько тысяч наших советских людей. Обер-палач в капкане. - Маршал переводит суровый взгляд на настольный перекидной календарь, медленно поворачивает страничку. - В ночь на четырнадцатое ноября этого генерала-палач а надо казнить! Ночью это сделать удобнее, не так ли?
- Так точно, товарищ маршал, меньше помех в эфире, - отвечает полковник Маринов.
- К тому же наши разведчики сообщают, что этот обер-палач часто возвращается домой не раньше двух ночи. Как думаете, не разминировали немцы вашу умную мину?
- Уверен, что не разминировали, товарищ маршал!
- Действуйте, полковник!
Выйдя из кабинета маршала, полковник Маринов заходит к генералу Олевскому.
- Товарищ генерал! Дождались! Первый приказал послать письмо "Тосе" этой ночью!
- Я еду с вами, - говорит генерал. - Это будет историческая ночь.
Полковник молча кивает, скрывая волнение. Да, эту ночь запомнит история. Впервые казнь военного преступника Третьего рейха будет совершена по радио!..
Тикают золотые "Лонжин" на руке генерала фон Брауна.
Вечером, Возвращаясь раньше обычного из комендатуры, генерал заглядывает на квартиру майора Генделя. Майор чертит схему русской радиомины, стоящей у него на столе, - схему затребовал отдел военных изобретений верховного командования вермахта.
Увидев генерала в дверях, майор вскакивает, становится навытяжку в прусской стойке.
- Ну, как здесь устроились, герр майор? - спрашивает генерал.
- Здравия желаю, экселленц! Устроился прекрасно, с видом на ваш особняк.
- Как бы вам не пришлось, майор, перебраться отсюда в окопы. Сегодня взорвались две казармы, набитые солдатами, один мост и два эшелона.
- Господин генерал! Я просил вас закрыть движение на узле...
- Это невозможно. Харьков - самый большой и стратегически важный железнодорожный узел Украины! Я делаю все, чтобы спасти вас от суда и штрафной роты. Я наскреб для вас еще один саперный батальон из соседних дивизий. Если и теперь не справитесь с минами, пеняйте на себя!
Генерал подходит к окну. Напротив, за железным забором, виднеется невысокая крыша генеральского особняка.
- И вот еще что: надо устроить здесь, в домах, офицеров штаба, которых я пригласил на ужин.
Он поворачивается к столу, на котором вдруг вспыхнули радиолампы.
- Все возитесь с этой адской машиной? Не опасно это?
- Никак нет! Я убрал взрывчатку. Берлин требует подробнейшее описание... Поразительная мина! Смотрите, экселленц, загорелись лампы!
Майор даже забыл, что по прусскому военному этикету ему следует говорить с генералом без прямого обращения, в третьем лице: "Не угодно ли господину генералу взглянуть - загорелись лампы..." К приемнику подключено сразу три необычных радиовзрывателя!
- Проклятые мины! Живем как на пороховой бочке! Как раз тогда, когда генерал переходит улицу с фон Рекнером и своими телохранителями фельджандармами, к железным воротам подкатывает грузовая машина, и из нее вылезает без шинели, весь в крови и грязи барон фон Бенкендорф. Мундир на нем висит клочьями.
- Барон! Что с вами? - ужасается генерал. - Хорошенькую же встречу устроили вам ваши мужики!
- Разрешите доложить, экселленц! - лепечет Ганс-Гейнц. - Я попал на партизанскую засаду. Катарина убита партизанами. Машина сгорела. Убит и мой шофер. Я еле ушел от бандитов!..
По Карлу фон Рекнеру видно, что он не верит ни одному слову барона. Катарина убита? Мерзавец этот Бенкендорф. Но куда пропал шофер с машиной?..
- Приведите себя в порядок, - брезгливо говорит Бенкендорфу генерал. Через час - банкет.
Глядя вслед генералу, Бенкендорф думает: "Не сказать ли о Катарине? Нет, лучше не надо - она оставила меня в дураках".
Этой ночью генерал фон Браун, комендант Харькова, должен быть казнен!
Глубокой ночью выезжают на задание генерал Олевский, полковник Маринов и подполковник Ясенев. Их путь лежит не к Харькову, а к воронежской радиостанции широкого вещания.
ПОСЛЕДНИЕ СЕКУНДЫ,.
Предъявив документы, генерал и сопровождающие его командиры проходят в здание радиостанции. Там их ждет, бодрствуя в этот поздний час, вся команда радистов-тосовцев: лейтенант Болтов, младшие командиры Базин, Крайнев, Хохлов.
- Аппаратура готова к операции! - докладывает генералулейтенант Болтов. - Спецприборы ТОС готовы к операции!
Здесь же начальник радиостанции и старший инженер, посвященные далеко не во все детали операции "Тося".
- Что за музыка у вас тут? - спрашивает генерал. Звучит женское сопрано:
- "В море тает, улетает мой конверт живой"..."Письмо "Тосе", взволнованно улыбается полковник Маринов.
- Маяк для самолетовождения, товарищ генерал.
- Передатчик надежный? - спрашивает генерал.
- Не жалуемся, - по-штатски отвечает начальник радиостанции. Конструкция старая, но перед войной наши рационализаторы здорово над ним потрудились. Работает устойчиво и надежно. Половину опытных "старичков" у нас забрали в армию, но и новички научились точно перестраивать передатчик на любые нужные волны.
