Играя в футбол, я травмировал плечо подающей руки. Я сказал об этом тренеру Чаффину, скрыв от него, насколько серьезной на самом деле была моя травма. Мое плечо постоянно вылетало – в тот школьный год вывихи происходили десять раз. В конечном итоге я повредил плечевую головку и порвал суставную губу, хрящевой валик, который удерживает головку в суставе, – мне нужна была операция. Но я очень хотел играть в бейсбол в колледже, а именно 11‑й класс считается судьбоносным для любого игрока, ведь именно в этот год тебя могут заметить и отметить специалисты приемной комиссии и скауты. Я должен был сыграть все игры этого сезона.
Я разработал стратегию – не тренировать подачи перед игрой, как это делали все остальные игроки моей команды. Вместо этого я использовал тренажер Thera-Band, чтобы расслабить плечо, а затем, готовясь к игре, делал как можно меньше бросков. К счастью, я был игроком второй базы, поэтому мне не нужно было делать броски на далекие дистанции – достаточно было бросить мяч игроку первой базы, снимая тем самым определенную нагрузку с плеча. Я играл, превозмогая боль, и только после окончания сезона решился на пластическую операцию по восстановлению губы плечевого сустава.
На тот момент я не осознавал, да и сам тренер Чаффин этого не понимал, но именно его тренировки стали для меня отличной подготовкой для будущих кроссфит испытаний. Основной составляющей наших тренировок был бег. Мы часто шутили, что пробегаем больше, чем легкоатлетические команды. Бывали дни, когда по полтора часа мы занимались тяжелой атлетикой. В рамках тяжелоатлетических тренировок в перерывах между поднятиями мы часто делали по пятьсот-шестьсот приседаний и триста-четыреста отжиманий. Полтора часа постоянного движения.
Потом тренер поведал мне, что на тот момент он давал нам такие серьезные нагрузки отчасти для того, чтобы посмотреть, насколько далеко каждый из нас сможет зайти, не физически, а именно психологически. Он постоянно делал акцент на том, что мы всегда должны быть внутренне готовы ко всему, что может преподнести нам жизнь. Он говорил, что никогда не знаешь, что произойдет с тобой во время игры, но, что бы ни случилось, твой разум должен быть готов с этим препятствием справиться. Иногда мне казалось, что он испытывает нас на прочность, проверяя, можно ли нас сломать, но я был готов принять его вызов. Всей своей сущностью я «откликался» на стиль его тренировок и брал с него пример, ведь мы интересовали его как личности, а не только как игроки на бейсбольном поле.
На сезон, который я играл в сложный для себя год в 10‑м классе, я был назначен игроком нападения, бэттером в первой «лидирующей» позиции, и в этой же позиции тренер оставил меня и на 11‑й класс. В выпускном сезоне в 2005 г. он назначил меня третьим бэттером. За всю свою школьную «карьеру» я отбил примерно 400, и, хотя я не был самым сильным отбивающим, у меня было достаточно силы, чтобы выбить в аутфилд и постоянно добегать до второй базы. Несколько раз я играл за сборную округа, а один раз меня даже выбрали в региональную сборную. Я был капитаном команды, я был лидером, который учит через личный пример – я никогда не учил через крик. Я был хорошим игроком, но мне никогда не казалось, что я лучший. Кстати, четыре игрока, которые играли в нашей команде в выпускном классе, продолжили играть в бейсбол в колледже.
У нас была отличная команда – мы были близки друг другу по духу. У каждого из нас были свои сильные и слабые стороны, но все наши способности прекрасно дополняли друг друга. Кроме того, мы были близкими друзьями. Даже более того – игроки в нашей команде были моими лучшими друзьями, и с некоторыми из них я дружу по сей день.
Наш округ считался сильным. Когда я учился в 11‑м классе, мы сыграли одну из самых запоминающихся игр против учеников школы Blackman High из Мурфрисборо. Лучшим игроком школы Blackman был Дэвид Прайс, которого первым выбрали в Главную бейсбольную лигу в 2007 г. В 2009 г. он играл за Tampa Bay Rays в стартовом составе, а в 2012 г. получил Приз Сая Янга как лучший питчер Американской лиги. Сегодня в Главной лиге его считают феноменальным игроком, но и тогда, скажу я вам, он был уникальным в своем роде.
Играя на нашем поле – тогда был назначен дополнительный иннинг, – Прайс выбил в аут двадцать одного игрока нашей команды. Сегодня его рост составляет 2 м, и, возможно, в школе он был таким же высоким. (Кстати, в школе он еще и в баскетбол отлично играл.) Ввиду своего высокого роста до основной базы ему хватало одного махового шага. Кроме того, он прекрасно бил по мячу, и в мгновение ока его подачи долетали до места назначения. Я отлично помню, как в той игре он три раза выбил меня в аут. Кроме того, мне не забыть, как с одной подачи – это был фастбол[7] – он попал прямо в середину моего левого бедра. Было не очень приятно. Но я поступил так, как поступил бы на моем месте любой уважающий себя бейсболист, считающий себя «крепким орешком»: я даже не потер место удара. По крайней мере, пока не добежал до первой базы. Тогда я уже вовсю потирал то место. Было очень больно!
Неспособность сыграть против Дэвида Прайса в тот день была, пожалуй, самым большим огорчением в моей спортивной карьере, но это было до моей встречи с канатом в 2010 г.
Еще меня огорчило окончание сезона, хотя, бесспорно, я получил урок командной динамики. В тот год мы были чемпионами нашего округа. В Теннесси обычный сезон переходил в постсезон, начинаясь с соревнований округа и региона и заканчиваясь состязаниями между штатами. В конце сезона так вышло, что некоторые игроки в нашей команде начали ссориться, что оказывало негативное влияние на взаимоотношения в команде в целом, а ведь именно командный дух был нашей сильной стороной. Мы даже не завершили соревнования округа – наш сезон закончился раньше, чем мы ожидали.
Было кое-что, в чем я превзошел всех остальных игроков своей команды – на моей форме всегда было больше всего грязи. Мне казалось, что я не такой талантливый, как другие ребята, поэтому я знал, что мне придется вкалывать, если я хочу принести пользу своей команде. Это чувство преследовало меня с тех самых пор, как я начал играть в бейсбол, и поэтому я старался компенсировать свой «комплекс неполноценности» – я решил, что надо быть самым грязным игроком на поле. Будучи инфилдером, я старался нырять на землю за каждым катящимся по поверхности мячом, который находился где-то в пределах досягаемости. Моя мама подтвердит, что за всю историю моей спортивной карьеры ей пришлось отстирывать не одно пятно на форме.
