вина, у него сертификат есть. Ладно, сказано – сделано! Посетовав на то, что имя жениха какое-то не аристократическое, не Вольдемар и не Альберт, а всего лишь Федя, заключили договор через агентство.
Пока тянулась вся эта волынка, Даша совершенно извелась. Но всё равно, решили не кастрировать. В назначенный день Дашу вымыли, вычесали и ещё раз подстригли ногти. Жениха привезли в собачьей клетке, в кошачью он не помещался. Федя, на вид, весил килограмм десять. На всякий случай спросили, подстрижены ли у него когти? Хозяин ответил, что этого делать нельзя. Федя может потерять уверенность в себе, а это при его работе, недопустимо. На вопрос, не сожрёт ли этот зверюга юную Дашу, хозяин ответил, что не сожрёт, потому, что Фёдор – профессионал! В доказательство тому, кроме клетки привезли автоматическую кормушку с любимой едой жениха, и на всякий случай, его личный, закрытый колпаком туалет с песком. Потому, что Дашин туалет мог оказаться мал для него. Единственное, что говорило о цели визита, был бордовый бант на шее жениха, на специальной, безопасной застёжке, которая автоматически расстегнётся, если за бант потянуть.
Разместив всё это в прихожей, хозяин открыл дверь клетки и ушёл, предупредив, что Федя выйдет оттуда сам, когда посчитает нужным. Больше ничего не требуется. Согласно подписанному договору, его заберут на следующий день.
Поначалу Даша, увидев незнакомое животное, забилась под кровать и на попытки выманить её оттуда, лишь шипела в ответ. Потом любопытство победило, и она стала нарезать круги вокруг клетки. Федя даже не смотрел в её сторону. Хозяева решили помочь, и поднесли Дашу поближе. Жених даже не повернул головы, даже не зашипел, как все порядочные коты, а издал злое утробное рычание. Даша, застеснявшись, вырвалась и снова забилась под кровать. В общем, до вечера, он так из клетки ни разу и не вышел, и никакой заинтересованности не проявлял. Хозяева Даши уже подумали, что зря согласились на стопроцентную предоплату, и посмотрев телевизор, легли спать. Дашу вытащили в прихожую и двери закрыли, чтобы котам не вздумалось ночью разгуливать по квартире.
Не успев толком заснуть, услышали непривычные звуки из прихожей. С трудом догадались, что Федя, вероятно, вылез из клетки, долго и громко хрустел свой сухой жратвой, и гремел кормушкой. Затем всё затихло. Не успели задремать, как тишину разорвал дикий вопль и шум возни. Оба вскочили с кровати и бросились к прихожей. Но дверь открыть не решились, остановило злобное рычание. Если открыть дверь, зверюга мог прорваться в квартиру или, не дай бог, прыгнуть в лицо. Поняв, что в полной темноте добраться до входной двери, чтобы включить свет, не столкнувшись с женихом всё равно не удастся, остановились прислушиваясь. Беспорядочная возня и вопли продолжались. Было ясно, он её, маленькую поймал, и сейчас убивает. Ту-ду, ту-ду, ту-ду! Ва-ау!… Ту-ду, ту-ду, ту-ду! Ва-ау!… Федя убивал Дашу и оба орали, до самого утра. На рассвете затихли. Подождав с полчаса, решились открыть дверь.
Всё было измазано размокшей от воды кошачьей едой из опрокинутых мисок, валялись клочья шерсти. Федя жрал свой сухой корм, который теперь сыпался из кормушки прямо на пол, и недовольно зарычал, как будто кто-то хотел у него это отнять. На шее кота, по-прежнему, был тот же бордовый бархатный бант. Только теперь он болтался сбоку, был мокрым и грязным, странно, что не отстегнулся. Чёрт те что, и сбоку бантик, – невольно подумала хозяйка. А Даша, тем временем, не двигалась лёжа в углу. Этот гад таки убил её! Однако, когда подошли ближе Даша ожила и попыталась себя облизывать. Затем подхватилась и проскользнула на кухню. Вскоре приехал хозяин Феди.
– Ну, как прошло? О, вижу, вижу, устал маленький! Молодец, молодец! Ну, всё, всё, в машине поспишь, – он сорвал бант с шеи кота и бросил на пол.
Федя сам, величественно залез в клетку, ни на кого даже не взглянув.
– Я же говорил, профессионал! – гордо произнёс владелец, с туалетом и кормушкой в руках больше напоминавший не хозяина, а Фединого слугу.
Пол в прихожей, заляпанный не только кошачьей жратвой, удалось отмыть стиральным порошком. А вот обои пришлось менять, поскольку они тоже оказались забрызганными.
– Вот же урод! – закончила рассказ хозяйка Даши, – все мужики одинаковы! – Глянув на Дениса, смутилась, – я не Вас имела в виду, Вы совсем другой, Вы интеллигентный. Вот скажите, зачем же так грубо? Она ведь его ждала, животные всё понимают.
– Ну, знаешь подруга, кому что нравится? – поправила причёску вторая сотрудница, и покраснев добавила, – у кошки ведь не спросишь….
Глава-5 Порнография.
Я, как тот «Федя-профессионал», – думал Денис. Грубо получилось…. «Зачем же так грубо?». Ни Вика, ни Лика не звонили. С Викой было более или менее понятно. А вот Лика? Она больше не позвонит. Может, воплотив свои фантазии, теперь ей больше ничего не нужно? Если так, то и ладно. Хотя жаль, она ему понравилась. Но вот обижать её, он не хотел. Он обещал Вике, не обижать. Нет, надо позвонить, извиниться!
Позвонить решился уже после девяти. Слушала молча и казалось, равнодушно. Ждёт, когда я повешу трубку.
– Ладно, приезжай, забери меня, – вдруг сказала она.
– Сейчас? А тебе не поздно? Тебя не заругают? Когда надо вернуться?
– Нет, не заругают. Я у тебя останусь. У меня лекции в 12, завтра. От тебя поеду. Хорошо? – она говорила тихо, прикрыв трубку рукой.
Теперь он старался быть нежным и предупредительным, как мог…. Утром он захотел принести ей кофе в постель. Поставив всё на поднос, глядя под ноги беззвучно открыл дверь в спальню, поднял глаза, и замер, едва не вывалив всё на пол. Солнце светило прямо в окно, завешанное плотной белой шторой. Мягкий свет освещал кровать. Она лежала с закрытыми глазами, откинув одеяло, в комнате было жарко. Впервые он увидел её всю, при свете, без одежды.
– Порнография! – выдохнул он, боясь пошевелиться, чтобы образ не растворился ….
Она открыла глаза, увидела его застывшего у двери с подносом руках, поджала ноги и закрылась одеялом.
– Что? Какая ещё порнография? – её растерянное, непроснувшееся лицо выражало смутное беспокойство…
***
– Порнографию, хочешь посмотреть? – знакомый первокурсник из-за пазухи показывал коробку, напоминающую игральные карты, но большего размера. Как выяснилось позже, он стащил это из стола отца, и сам насмотревшись вдоволь, теперь жаждал показать ещё кому-нибудь.
– Давай, покажи! – кто же откажется, да ещё в таком возрасте.
На
