На параде Густав впервые близко увидел царя, о котором много слышал и знал, что он восстановил былую славу русской армии после ее дезорганизации в конце 70-х годов XIX века. Юноша был разочарован, заметив, что император — плохой наездник. Об этом говорили его грузная посадка и какой-то скованный ход коня. Свита, сопровождавшая двух императоров, должна была постоянно сдерживать своих лошадей.
14 августа 1888 года молодые унтер-офицеры, надев желанные шпоры, которые разрешалось носить только в отпуске, отправились по домам к родителям.
13 сентября 1888 года, вернувшись в Петербург из Финляндии, унтер-офицер барон Густав Маннергейм принял под свою команду отделение «зверей 1888 года», среди которых приметил скромного юношу Павла Демидова — отпрыска богатейшей русской семьи. Павел сразу стал личным «зверем» господина «корнета» Маннергейма и начал выполнять все его желания. Густав был лоялен по отношению к Павлу, иногда, правда, заставляя его ходить за собой строевым шагом и кричать белугой. Делал он это обычно в конюшне, пугая лошадей и вызывая дружный смех конюхов.
Время от времени по понедельникам, когда все свободное время юнкеров занимали разговоры о выпивке и женщинах, Густав заставлял своего «зверя» писать сочинение на тему «Влияние луны на девушек, к которым мы ходим по вторникам». Когда означенное сочинительство завершалось, с этим непременно юмористическим произведением знакомился весь первый взвод. Оценка выставлялась коллективная. В основу темы «сочинения», которую Густав предлагал своему «зверю», были положены весьма пикантные события. 1888–1889 годы были «урожайными» по количеству юнкеров, получивших венерические заболевания. Расходы на лечение росли. И тогда дисциплинарный комитет училища подготовил, а генерал Бильдерлинг подписал приказ о посещении юнкерами публичного дома, который располагался недалеко от учебного заведения. Были установлены дни посещений и создана, под строгим контролем врачей, взводная очередь. Отделению, которым командовал Маннергейм, выделялся вторник с 16.30. Все другие публичные дома посещать юнкерам было запрещено.
28 ноября 1888 года унтер-офицеры старшего класса получили постоянных лошадей и сразу начались занятия по их выездке, совмещенные с теорией езды. Маннергейм показал себя в Красном Селе как отличный наездник, и в училище ему предложили работать с молодыми лошадьми. На соревнованиях, которые проходили в училищном манеже, Густаву просто не везло. Победы постоянно доставались Белихову и Дабичу. Много времени у Маннергейма занимали строевые занятия со «зверьми 1888 года» и частые дежурства по полуэскадрону.
В конце февраля 1889 года начались ночные выезды учебного эскадрона по тревоге на улицы столицы.
24 марта 1889 года четыре унтер-офицера старшего класса, среди которых был Густав Маннергейм, официально получили командную должность в эскадроне, став портупей-юнкерами. Этого звания Густав был удостоен не только за хорошую дисциплину и успехи в науках, но и за отлично сданный экзамен по верховой езде.
А случилось это так…
В день испытаний на большом манеже училища перед строем юнкеров солдаты вывели неизвестных экзаменующимся лошадей. Каждый брал ту, которая стояла перед ним. После команды «Смирно!» солдаты исчезали. Затем следовала команда «Садись!».
Подойдя к своей лошади, Густав привычно огладил ее бока, проверяя здоровье почек, — никакой реакции. Тронул шпорой — тоже ничего.
После команды «Справа по одному, на две лошади дистанцию!» юнкера двинулись. В конце экзамена надо было взять барьер. Густав шел последним в колонне и решил блеснуть. Он придержал коня, увеличил расстояние до последнего всадника и пустил лошадь в полевой галоп, рассчитав, что у препятствия он будет на нужной дистанции. Как полагается, Маннергейм принял положение «Смирно» — повернув голову в сторону начальника училища и скосив глаза на препятствие. Неожиданно лошадь закинулась. Вместо прыжка она уперлась всеми четырьмя ногами в землю, опустила голову и пыталась вытянуть вправо. Густав с ужасом почувствовал, что отделяется от седла. С отчаянием он вонзил шпоры, которые вместе с хорошим ходом заставили лошадь прыгнуть. Барьер Маннергейм и его конь взяли раздельно друг от друга. Густав летел над животным в положении «Смирно». Случаю было угодно, чтобы на другой стороне барьера юноша упал на наклоненную шею лошади. Могучим рывком она отбросила юнкера в седло. За все время этого происшествия Маннергейм так и оставался недвижим, повернув голову в сторону начальника училища, а глаза скосив на препятствие и злополучную лошадь. Товарищи не могли видеть позора Густава, но начальник училища и офицеры видели всё. Юноша был в отчаянии, считая, что экзамен провален. Каково же было его изумление, когда комиссия поставила ему высший балл за то, что он дал лошади шпоры, заставил ее прыгнуть, не выпустил из рук поводья и остался в седле. Позднее Густав узнал у конюхов, что эту лошадь редко кому удавалось заставить прыгнуть, да еще на экзамене.
18 апреля 1889 года в училище начались экзамены по специальным и общеобразовательным предметам, которые продолжались до самой Пасхи. Получив за свои успехи десятидневный отпуск, Светлое Христово Воскресение Густав встретил на родине.
По итогам экзаменов, завершившихся 13 мая 1889 года, Маннергейм, по сумме баллов (10,7) занял второе место в эскадроне. Даже по трудному для него русскому языку он получил 8 баллов (хорошо). В дни экзаменов Густав во главе своего взвода в конном строю участвовал в почетном эскорте, который сопровождал свиту персидского шаха.
Спустя неделю после экзаменационных испытаний начались красносельские лагерные сборы — занятия по топографии и тактике в поле, изучение полевой кавалерийской службы, верховая езда, стрельба и орудийные учения. В стрельбе из револьвера портупей-юнкер Маннергейм занял первое место и получил значок «За отличную стрельбу».
19 июля 1889 года произошел неприятный для Густава случай. Возвращаясь из увольнения в Петербург, он, будучи навеселе, устроил скандал в вагоне поезда. В лагере нагрубил дежурному офицеру. За этот поступок Густава посадили под арест в карцер, а затем дисциплинарный комитет училища лишил его звания портупей-юнкера, должности командира отделения и перевел во второй разряд по поведению. Наказание «седьмой степени» (в училище было восемь видов наказаний) и второй разряд по поведению поставили Маннергейма на грань отправления в солдаты накануне выпуска, что могло стать клеймом, закрывающим молодому офицеру продвижение по службе.
В этой сложной ситуации барону пришлось обратиться к петербургским родственникам. Он и сам показал свои способности. Будучи в лагерном карауле, Густав дважды задерживал мошенников, которые пытались украсть военное имущество. Итогом был приказ от 17 августа 1889 года о переводе юнкера Маннергейма в первый разряд по поведению. Казалось бы, все хорошо, но первое место за успехи в учебе было потеряно. На мраморной доске в вестибюле главного корпуса училища появилась фамилия Ивана Белихова. Этот офицер, отличный ученик, грозный вахмистр учебного эскадрона, печально закончил свой военный путь. Офицерское собрание лейб-гвардии Уланского полка в Петергофе, куда он был направлен после выпуска, отказало ему в приеме в полк. Он был отправлен в резерв гвардейской кавалерии, а затем уволен в запас.
