Действительно, почему бы и не предположить? Мы так зациклены на шпиономании, коварных происках инакомыслящих, что без подозрений уже не можем существовать. Поехал в тридцатых годах Молотов в Прокопьевск, занесло машину в кювет — значит, дело вражьих рук, готовивших покушение на московского гостя. Сколько людей пострадало, а выяснилось, что никакого теракта не было, просто машина съехала передними колесами в кювет из-за скользкой дороги — недавно прошел дождь. Столкнулся представитель президента России в Конституционном суде Сергей Шахрай с частными «Жигулями» — не иначе, как коммунисты подстроили аварию, чтобы избавиться от опасного противника. А выяснилось — водитель «жигуля», владелец частной парикмахерской, подсек «волжанку» Шахрая по пьяному делу.
Что же касается двух первых эпизодов, тут дело запутаннее и темнее. Почему мост рухнул именно под вторым автомобилем, из которого незадолго до происшествия пересел в предпоследний Хозяин — в соответствии с настоятельным советом Берии? Случайность или с дьявольской хитростью проведенная операция? Историк-полковник пожимает плечами: возможен как первый, так и второй вариант. Мост-то деревянный, старый, прогнивший. Вполне возможно, что он отслужил свой век, не выдержав тяжести двух машин, проследовавших на большой скорости одна за другой. Двойная нагрузка, и опоры не выдержали. Не так уж часто сновали через тот мостик автомобили — не надо забывать, когда все это происходило.
С другой стороны, не следует сбрасывать со счетов и дьявольскую изобретательность бериевского ума. Способен ли был Лаврентий Павлович на организацию столь блестящей провокации? Несомненно, иначе какой из него после этого руководитель спецслужбы? Все, кто его хорошо знал, единодушно отмечают изощреннейшие фантазии непревзойденного в интригах и виртуозность в их осуществлении. Люди, лишенные таких качеств, для работы в столь специфических органах не годятся. И Берия, надо полагать, исключением не был.
Боюсь, что правду об этом мостике никто никогда не узнает, сказал мой знакомый историк-полковник. Экспертизу по свежим следам происшествия не проводили. Сваи, опоры не обследовали. Ничего не фотографировали. Никаких актов не составляли.
Подозрительно? Да. Но — если подозревать. Хотя основания вроде бы есть: все-таки двух происшествий для одного озера да еще за такой короткий промежуток времени — в течение недели — многовато. Опять случайность, нелепое стечение обстоятельств? Или тщательно разработанный план, цель которого — с максимальной выгодой использовать пребывание вождя на отдыхе, выложиться, лечь костьми, разбиться в доску, но показать ему все, на что способен? Вождь живет далеко, когда еще представится такая возможность?
О втором происшествии мы знаем из версии Антонова-Овсеенко: катер со Сталиным на борту обстреливают с берега, Берия картинно заслоняет собой вождя, а затем возглавляет поисковую группу по поимке террористов, которых настигли в тот же день на горном перевале.
А сейчас посмотрим, как описывают это происшествие историки Б. Попов и В. Оппоков, авторы материала «Бериевщина», подготовленного по документам следствия по делу Берии. Последнее обстоятельство интригует: наверняка использованы недоступные многим исследователям материалы.
В сентябре 1933 года, пишут историки, начальник пограничных войск НКВД Закавказья Гоглидзе был срочно вызван в Гагру, на правительственную дачу. О причине столь экстренного вызова он догадывался. Ему уже доложили, что катер, на котором был Сталин, обстреляли пограничники.
Догадка Гоглидзе подтвердилась. На даче, где находились председатель Совнаркома Абхазии Нестор Лакоба, первый секретарь Закавказского крайкома ВКП(б) Лаврентий Берия, а также Иосиф Сталин, Сергей Гоглидзе получил задачу незамедлительно, сохраняя полную секретность, расследовать чрезвычайное происшествие.
Вскоре Гоглидзе представил Берии отчет о деле, расследованном им лично. Вероятнее всего, что с самого начала эта акция планировалась как покушение. На
Сталина, разумеется. Короче, отчет готовился согласно заказанному сценарию.
Названные выше авторы пишут далее: но тут вмешался Ягода, который убедил Берию представить все происшедшее как недоразумение, оплошность или разгильдяйство отдельных лиц. Однако здесь напрашивается вопрос: зачем это было ему нужно? Если в самом деле было покушение на вождя, зачем наркому внутренних дел представлять случившееся в искаженном свете, уговаривать Берию списать на досадный прокол? Уж больно рисковал Ягода, учитывая, что объектом покушения был сам Сталин. Проще было бы доложить правду, свалив вину на местные власти — они, мол, недосмотрели, не обеспечили безопасность вождя.
Мотивация поведения наркома довольно уязвима. Боялся за свою репутацию? Но ведь не он непосредственно охранял Сталина на отдыхе. Еще меньше поводов для вступления в сговор с Ягодой было у Берии. Ему-то ничего фактически не угрожало: лидер закавказской парторганизации всегда мог найти виновных среди чекистов и пограничников, непосредственно отвечавших за безопасность Сталина, не говоря уже о самих участниках инцидента.
Допрошенные лично Гоглидзе пограничники показали, что они действовали по инструкции. Катер со Сталиным, мол, отсутствовал в представленной им заявке на прохождение судов в охраняемой зоне. Командир отделения пограничников Лавров дал такое объяснение: увидев движущийся незаявленный катер, пересекавший подведомственную зону, то есть погранзаставу «Пицунда», он сигналами повелел катеру пристать к берегу. А поскольку тот продолжал двигаться прежним курсом, произвел несколько выстрелов вверх.
Однако Гоглидзе сделал иное заключение. Из его доклада вытекало, что имело место покушение. Он нашел свидетелей, которые показали, что стрельба велась в сторону моря, то есть по катеру. Гоглидзе определил.
что «действия Лаврова при всех случаях были грубым нарушением уставных правил пограничной службы» и отдал его под суд. Несчастный командир отделения, волей рока ставший пешкой в большой игре, подлежал расстрелу.
И тут, как отмечают авторы публикации, написанной по материалам следствия 1953 года, вмешался Ягода, который уговорил Берию выдать случившееся за обыкновенное разгильдяйство. Лаврентий Павлович, который не хотел портить отношений с могущественным тогда наркомом внутренних дел, скрепя сердце подчинился. Видимо, поэтому, считают публикаторы, в показаниях Лаврова появились детали, существенно менявшие все дело: стрельба велась не преднамеренно, а по недомыслию и недисциплинированности командира отделения пограничников, пытавшегося заполучить катер, чтобы погрузить на него грязное белье.
