Из этих выписок видно, что благоверный князь Домонт прибыл в Псков и посажен на княжение в 1266 году. Этот год указывал и митрополит Евгений. Прибыл он во Псков только с своей дружиною и своим семейством, а 300 семейств, о которых говорил преосвященный Филарет и с которыми будто прибыл во Псков Домант, прибыли туда, как видно из Новгородской и 1-й Софийской летописи, годом раньше, т. е. в 1265 году.
Преосвященный Филарет называет Доманта кязем Нальшанским и говорит: «Миндовг, великий князь литовский, заманив к себе жену Доманта, заставил ее разделить с ним ложе. Домант по совести языческой решился убить за то Миндовга. Отправясь вместе с войском Миндовга за Днепр на войну, он вдруг объявил: «волшебство мне не позволяет идти с вами и воротясь, напав на беззащитного Миндовга, убил его и двух сыновей его. Это было осенью 1263 года. Вслед за тем в Литве началась резня, один князь убивал другого, желая быть главным, а сын Миндовга, Воишелг, достав себе престол отца, начал страшно мстить за смерть его». При этом делается ссылка на полное собрание русских летописей. Здесь, т. е. в Ипатиевской летописи, действительно говорится, что Миндовг, по смерти любимой своей супруги, сильно скорбел о ней и уговорил сестру покойной, бывшую замужем за Домантом, нальшанским князем, приехать к нему и вместе оплакать смерть сестры. По приезде же Миндовг передал жене Доманта, будто покойная сестра для того, чтобы дети ее не подвергались чужому надзору, советовала Миндовгу взять замуж ее сестру, на которой он и женился. Далее в этой летописи нет сведений о Доманте. Но в приложении к той же Ипатиевской говорится, что в 1263 году «литовские князья меж собой закрамолишася: Тройнат бо согласившись с зятем своим Домантом убиша спящаго в ночи великого князя и храброго короля литовского, деда своего, князства ради, а сам Тройнат сяде на великом княжестве литовском». Но в той же летописи под 1276 годом говорится: «по смерти Трабуся, князя Литовского, сынове его закрамолишася: Нарамунт, старейший сын Трабусов, отьял жену от раженого брата своего Довмонта; сего ради Домант побеже до Пскова и тамо окрестишася со всем домом своим и наречен бысть Тимофей». Под 1278 годом (прибавление) говорится, что в Литве снова открылась междоусобная брань. По смерти Литовского князя Нарамунта на престол посажен был младший брат его Тройден, а старший брат его Домант, иже княжаше во Пскове, убил его и сел на литовское княжество; сын же Тройдена Римонд, узнав, что Домант убил его отца, пошел войной на Довмонта и убил его.
Очевидно, что редакцию Ипатиевской летописи относительно событий бывших вдали от русского центра нельзя назвать совершенною, внимательно просмотренною и хорошо сличенною с с другими хронографами. По выписанным известиям оказывается, что в разные годы 1263 и 1276 были записаны совершенно одинаковые события – отнятие жены у Доманта в 1263 году Миндовгом, а в 1276 году Трабусом. Из всех сопоставляемых сведений можно придти к заключению, что было два литовских князя с именем Довмонта. Один князь Нальшанский, у которого сманил жену Миндовг, а другой – убитый в 1278 году. О судьбе первого Ипатиевская летопись молчит, а о последнем сведения совершенно противоречивы. Он бежал во Псков, княжил там, но был убит во Пскове. Последнее сведение не согласно ни с одним из первых источников, единогласно указывающих смерть Доманта во Пскове в 1299 году. В виду сего за Ипатовскою летописью относительно изложенных в ней сведений о Доманте нельзя признать характер достоверности. Соловьев в своей Истории России приводит рассказ Ипатиевской летописи, где Довмонт назван князем Нальшанским, но этот рассказ, поставленный особою статьею, не говорит о том, что князь Нальшанский был когда либо князем псковским и передает, что после совершенного Домантом убийства Миндовга он стал княжить в Литве на месте Миндовга, о дальнейшей же его судьбе совершенно умалчивает. У Карамзина Домант не называется князем Нальшанским, а лишь родственником Миндовга. У митрополита Евгения говорится: «Домант, князь литовский, по русскому жизнеописанию почитается сын, а по Волынской и Литовской летописи свояк великого князя литовского Миндовга». Волынская летопись и польские акты Доманта называют князем Гуде. В виду того, что все наши летописи упорно молчат о прошлом князя Доманта до прибытия его во Псков, мы не включили в текст рассказа Ипатиевской летописи об убийстве Домантом великого князя Миндовга.
Костомаров считал Довмонта убийцею Миндовга. Он говорил: «правдоподобнее (это убийство) и потому, что Псковский Довмонт ушел во Псков не тогда, как Миндовг был убит, а когда Воишелг, оставя свой монастырь начал мстить за убитого отца и преследовал его врагов». Но это мнение, конечно, далее предположения не восходит. Молчание летописей, кроме одной Ипатиевской, в которой, впрочем, убийство Миндовга приписывается двум лицам с именем Довмонта: князю Нальшанскому и другому какому-то Довмонту, убитому в 1285 году, требует для разрешения открытия новых документов и особенной осторожности в предположениях. Можно тоже с вероятностью предположить, что Домант не столько опасался преследования за убийство, сколько бежал от язычества, которое было ему противно по его родству с христианскими князьями. Можно думать, что кровопролитные неурядицы в Литве заставили его примкнуть к княжескому православному роду. План переселения Доманта из Литвы в Псков был очень уж хорошо им обдуман, что доказывается добрыми во всю жизнь отношениями к русским князьям и и супружеством его с княгиней, занимавшей одно из видных положений. Для чего было убивать Довмонту Миндовга? За нанесенное оскорбление в лице его жены? Но сперва нужно доказать факт этого оскорбления, приписываемого летописями двум различным лицам с именем Доманта и еще, что Домант был действительно сын Миндовга и брат Войшелга. Нам кажется, что при современном состоянии исторической критики вопрос этот должен оставаться еще открытым. Сама история древней Литвы очень темна: князья полоцкие нередко заменяются литовскими и наоборот.
Трудно представить, чтобы обращение Доманта в христианство и избрание на Псковское княжество совершилось так быстро, в такое короткое время. Вообще летописи сами как бы намеренно оставляют в забвении все, что касается жизни и действий князя в Литве, и самая причина бегства указывается то в преследовании, то в добровольном оставлении родины по высшим каким-то соображениям. Поэтому мы считаем не бесполезным предложить краткий очерк состояния Литвы до времени переселения князя во Псков. Мы выписываем это из особого специального исследования. (Очерк Древней Литвы и Западной России П.Д. Брянцева. Вильна, 1891 года).
