Поль Зюмтор - Вильгельм Завоеватель

Аббатствам он оказывал столь эффективную протекцию, что такой государственный институт как должность фогта, на которого возлагалось управление имуществом монастыря, не прижился в Нормандии. Каждое аббатство поставляло в герцогское ополчение определенное количество рыцарей, которые по старинному обычаю служили как вассалы аббата, который сам являлся вассалом герцога. Однако учредительные и жалованные грамоты, составлявшиеся начиная с 1050 года, свидетельствуют об изменении ситуации: отныне вассал аббатства обязан был службой в ополчении непосредственно герцогу. Таким образом, разрушались прежние вассальные связи, и герцог, устранив посредника, принимал непосредственно на службу людей своих церковных вассалов. Он распоряжался аббатствами точно так же, как и епископствами, назначая на вакантные должности нужных ему людей. На смертном одре, словно бы желая подвести итог своей церковной деятельности, прежде чем предстать перед ликом Творца, Вильгельм Завоеватель напомнил окружавшим его духовникам, что за годы его правления число монастырей в Нормандии выросло с 10 до 36. Правда, это не было исключительно личной заслугой герцога, поскольку духом церковной реформы прониклась и часть нормандских баронов, участвовавших в учреждении монастырей, делавших вклады в них, а во многих случаях и принимавших монашеский постриг.

В то время как в Нормандии окончательно утверждалась власть Вильгельма, в Англии продолжал расширять собственное влияние Гарольд со своим кланом. Тревожно взиравший на это слабый король Эдуард лавировал. В 1054 году он, видимо не без согласия витенагемота, направил епископа Уорчестер-ского Элдреда ко двору императора для ведения переговоров о возвращении в Англию Эдуарда Этелинга, сына Эдмунда Железнобокого. Какую игру затеяли Эдуард и его советники, замыслив возвратить на родину последнего прямого наследника Этельреда? Император дал свое согласие, и тем не менее Этелинг остался в Германии. Что помешало ему? Возможно, сильная оппозиция в Нормандии или во Фландрии, не желавшая обострять отношения с правителем Норвегии Харальдом Хардрадой, который был готов послать к английским берегам флот для поддержки своего ставленника. Спустя два года Эдуард направил Гарольда к графу Фландрии с миссией, по всей вероятности, касавшейся того же Этелинга, судя по тому, что спустя несколько месяцев он прибыл в Англию. Он хотел как можно скорее встретиться с королем, но тот, как всегда нерешительный, вновь заколебался, стараясь оттянуть встречу. И тут Этелинг скоропостижно умирает, оставив после себя сына Эдгара, который отныне будет заявлять о своих правах на английский трон. Роль Гарольда в этой истории не менее темна, чем переменчивые намерения его господина — короля Англии. Похоже, именно тогда у Гарольда и Вильгельма Нормандского начал вызревать сложный секретный план. Однако пройдет еще немало лет, прежде чем партнеры откроют свои козырные карты.

В том же 1056 году при дворе Эдуарда нашел прибежище Малькольм Канмор, наследник Шотландского королевства, отец которого незадолго перед тем был убит Макбетом. С помощью английского короля Малькольм вернет себе корону — как раз вовремя, чтобы, в свою очередь, предоставить побежденным в 1066 году убежище и дать им надежду на альянс...

В 1057 году молодой герцог Бретани Конан, наконец, сумел одолеть Эона, попавшего к нему в плен, и его союзника Хоэла. Жоффруа Мартель воспользовался этим случаем, чтобы завладеть городом Нантом, однако не смог удержать его. Медленный, но неуклонный рост могущества Нормандии нарушил равновесие сил в западной части французских земель, поэтому король Генрих I вновь сблизился с герцогом Анжуйским. В марте 1057 года он нанес ему в Анжере продолжительный дружеский визит. Опять возник альянс, и был составлен новый план совместного нападения на Нормандию. Незамедлительно приступили к его реализации. Королевская армия, усиленная анжуйскими отрядами, выйдя из Мэна, в течение весны и начала лета проникла в Йемуа. Король расположился в аббатстве Сен-Пьер-сюр-Див. Герцог Вильгельм, захваченный врасплох, срочно созвал ополчение и укрылся за стенами Фалеза, предоставив противнику бесчинствовать в сельской округе[20]. Объединенное королевско-анжуйское войско продвинулось, грабя и сжигая деревни, вплоть до Бессена, после чего возвратилось к Кану, где форсировало реку Орн и продолжило движение в северном направлении, к устью реки Див.

Вильгельм решил нанести по врагам удар именно там, поскольку ему было нетрудно загнать их в болота, которыми изобиловали берега Дива и которые представляли собой страшную угрозу для чужаков, не ориентировавшихся в тех местах. Он с небольшим отрядом, имевшимся в его распоряжении, углубился в лесистую местность, попутно вербуя в свое войско, дабы усилить его, местных крестьян, вооруженных косами и дубинами. Близ Варавиля он настиг вражеское войско, обремененное добычей, которое еще не успело со своими тяжелыми телегами переправиться по старому узкому деревянному мосту, переброшенному в этом месте через реку. Как раз началось время прилива, и высокая вода доходила до этих прибрежных мест. Мост внезапно обрушился, и арьергард под командованием графа де Блуа, оставшийся на левом берегу, охваченный страхом, побросал оружие и добычу и разбежался в поисках брода. Однако река Див, слишком широкая, к тому же во время прилива была и слишком глубокой... Никогда еще, утверждал Вас, в Нормандии не видели такой резни. Граф де Блуа попал в плен. Король тем временем бессильно взирал с более высокого правого берега на разгром своего войска. Он хотел было вмешаться, но бароны отговорили его, поскольку не представлялось возможным переправиться через этот поток. И тогда он, сопровождаемый Жоффруа Мартелем, бежал, не делая привалов, за пределы Нормандии. Его постигла неудача, не менее масштабная, чем при Мортемере. Видимо, на сей раз король извлек надлежащий урок из того факта, что он не встретил поддержки в этой провинции: бароны Нормандии сплотились вокруг своего герцога.

И опять Вильгельм позволил королю убежать, точно вору, не подняв на него руки. Однако никакого соглашения и на сей раз не последовало. Общественное мнение Франции частично было настроено против нормандцев. Гарольд, направлявшийся тогда из Англии паломником в Рим, проезжая по стране, учел это, постаравшись установить контакты, которые могли однажды пригодиться ему. Что касается анжуйцев, то разгром при Варавиле убедил молодого графа Мэна Герберта II в бесспорной выгоде для него быть отныне союзником Нормандии. В 1058 году он еще раз принес вассальную присягу Вильгельму. Этот союз был скреплен матримониальными узами: герцог обручил со своим новым вассалом дочь Алису, еще ребенка, а сына Роберта, тогда семи или восьми лет, — с сестрой Герберта, Маргаритой. Ее отправили на воспитание в монастырь, пока не достигнет брачного возраста жених, толстый малорослый мальчик (он так и войдет в историю с прозвищем Коротконогий), в котором уже тогда проступали черты заурядного человека с разнузданным характером, каким он со временем станет. Его отец, сознававший пользу образования для будущего правителя, поручил некоему клирику заниматься с ним науками, что, впрочем, не увенчалось большим успехом. Кроме того, Вильгельм заключил с Гербертом официальный договор, что если тот умрет без наследника, Мэн перейдет к нему, однако бароны графства и буржуа города Манса без энтузиазма восприняли этот союз их сеньора со столь амбициозным соседом.