Илья Серман - Свободные размышления. Воспоминания, статьи

Споры о Некрасове в 1860 – 1880-е годы касались не только его литературного поведения. Он был слишком популярен, слишком на виду, чтобы его противники, да и поклонники не включились в этот спор. Некрасову не могли простить вопиющего противоречия между теми картинами народных страданий, которые он неустанно воспроизводил в своих стихах, и его образом жизни богатого петербуржца, завсегдатая аристократического Английского клуба, где он вел крупную карточную игру. Такой образ жизни никак не совмещался с образом поэта – «печальника горя народного», как его называли в демократической журналистике.

Такого рода упрекам Некрасов мог дать повод не столько даже своим образом жизни, сколько тем, что он сделал это противоречие поэта и человека в себе содержанием своей лирики, своих поэтических признаний и самоукоризны.

Внимательные исследователи показали, что для поэтического словаря Некрасова характерен необычный подбор эпитетов и понятий. Об эпитетах особого склада у Некрасова писал Корней Чуковский: «Эти эпитеты так органически связаны с поэзией Некрасова, что их можно назвать некрасовскими. Они встречаются в его стихах постоянно». Чуковский называет: угрюмый, унылый, суровый. Корман расширяет этот некрасовский словарь, он пишет: «Нам кажется, что в этот же круг слов входят также грусть, мука, печаль, скука, тоска, хандра, встречающиеся в лирике Некрасова очень часто и в разнообразнейших сочетаниях. Вместе со словами, указанными К.И. Чуковским, они образуют в лирике Некрасова очень устойчивую эмоциональную среду»363.

В монографии К.И. Чуковского показано еще, что «специфически осмысленным словом было в поэзии Некрасова слово злоба, озлобленность, злость, которым он с демонстративной настойчивостью окрасил всю свою раннюю лирику»364.

Это понятие злоба и производные от него повторяются с поразительной частотой. От 1845 года, когда оно появляется в стихотворении «Огородник» («И что злоба во мне и сильна и дика, / А хватаюсь за нож – замирает рука»), до 1877 года в стихотворении «Муза» («Пусть увеличит во сто крат / Мои вины людская злоба…») оно появляется более сорока раз. Конечно, оно служит поэту различными способами. Иногда оно характеризует его персонажей, иногда – какое-либо явление жизни.

Злоба у Некрасова получает различное значение и различную направленность. Одно из этих направлений – самоосуждение, выражение презрения к самому себе у героя лирики:

В стихотворении «Родина» (1846) злоба получает другую направленность – не внутрь сознания, а вне его, приобретает социальное звучание:

Тут показательно, что рядом со злобой появляется хандра как непременное соучастие того душевного состояния, которое вызывает злобу.

Через несколько лет, когда Некрасов окончательно сформировался как поэт, в стихотворении «Муза», полемическом по отношению к одноименному стихотворению Пушкина, производное от злобы, обобщенное определение становится главным врагом поэта, предметом его поэтической вражды:

Такое определение смысла и содержания поэзии вызвало у Аполлона Майкова поэтическое опровержение:

Дружный «хор» поэтов и критиков корил Некрасова за присутствие злобы в его стихах.

То, что сказал Достоевский на похоронах о Некрасове, справедливо, но недостаточно и неполно. Сострадание у Некрасова почти всегда соседствует с осуждением причин этого страдания, с ненавистью и злобой.

Злая ирония звучит в «Размышлениях у парадного подъезда»:

В 1998 году в томе «Revue des études slaves», посвященном Е.Г. Эткинду, я поместил заметку «Происхождение одной поэтической формулы: Гоголь и Некрасов»366. Я предположил, что в стихотворении «Блажен незлобивый поэт» его ключевая формула

воспроизводит в слегка видоизмененной форме слова Герцена в его брошюре «О развитии революционных идей в России» (1851).Там Герцен о своем поколении писал: «Надо было уметь ненавидеть из любви, презирать из гуманности, надо было обладать безграничной гордостью, чтобы с кандалами на руках и ногах высоко держать голову»367.

В приведенном выше стихотворении А. Майков откликнулся именно на это сочетание ненависти и любви в поэзии Некрасова:

Вторая строка этого «обличения» относится к стихотворению «Памяти Гоголя» с его памятным сочетанием любви и ненависти.

Я при этом предполагал, что Некрасов «…отлично понимал, что им изображенный поэт-обличитель, поэт отрицанья является его, Некрасова, собственной литературно-общественной декларацией, а не поэтическим портретом Гоголя»368.

Недавно в своей статье «О генезисе поэтической формулы: любовь – ненависть»369 С. Гурвич-Лищинер указывает, что таким источником могла быть глава «После грозы» из книги «С того берега», о чтении которой Некрасовым у нас есть точные сведения370.