— Говорят, что у животных есть шестое чувство, — сказал Крюдер. — Что-то такое ощущается в воздухе. Что вы об этом думаете, Михаэльсен?
У Михаэльсена, больше доверявшего точным расчетам, не было времени, чтобы думать о шестом чувстве у собак.
— Ничего, — лаконично ответил он.
Но Крюдер заметил, что и его собеседник не сводит глаз с горизонта, хотя в его работу и не входило выполнять обязанности вахтенных.
Однако наступил вечер, и этот день закончился так же, как и все предыдущие. Постепенно чувство нервного напряжения ослабло.
Но в 2.00 Левит, вахтенный офицер, заметил странный силуэт. Он быстро взглянул на хронометр и бросился в каюту Крюдера:
— Объект по левому борту, господин капитан. Думаю, корабль. Замечен в 2.00.
Уже через секунду Крюдер был на мостике. Сомнений не было, объект — корабль. Крюдер внимательно следил за его передвижениями.
— Это не грузовое судно и не танкер, — пробормотал он. — Не нравится он мне, Левит.
Крюдер изменил курс с южного на восток, юго-юго-восток, чтобы избавиться от неприятного сопровождения.
— Крамер, — через голосовую трубу крикнул он главному механику, — выжми все, что сможешь из двигателей, понял?
— Да, господин капитан.
Когда мощность двигателей усилилась, «Пингвин» начал вибрировать и трястись. В кают-компании бренчали кофейные чашки и стаканы, как, впрочем, и инструменты в штурманской рубке. По судну быстро поползли слухи. Моряки не спали и катались в своих койках из стороны в сторону.
— Чертова жара, — громко жаловались они.
Но не жара их беспокоила. Они чувствовали, что корабль идет полным ходом, и понимали, что судно спасается от чего-то неизвестного, но неприятного. От чего-то неуловимого — еще неосязаемого. И все они искренне надеялись, что это что-то так и останется неосязаемым.
Рассвело. В 6.00 на горизонте появился небольшой объект, он пересек их курс впереди, постепенно снижаясь.
— Чайка, — сказал Крюдер. Но он прекрасно знал, что это не чайка. Затем он небрежно приказал закрыть в трюме номер 2 как раз перед мостиком отсек, в котором держали самолет. — Двигайтесь, парни! — бодро крикнул он.
Испуганные люди вздрогнули.
— Вопрос в том: видел ли он нас или нет? — сухо сказал Крюдер.
— Большая вероятность того, что да, видел, — ответил Михаэльсен. — Сейчас он, вероятно, получает инструкции от того урода, что мы встретили ночью.
10.05 — объект справа по курсу.
10.15 — объект, без сомнения, самолет. Исчез за кормой.
10.28 — самолет появился вновь и начал кружить вокруг судна, затем полетел параллельным курсом на расстоянии примерно двенадцати миль.
Вскоре после этого он снова исчез.
— Исчез в направлении, в котором должен находиться наш ночной гость, — сказал Крюдер.
12.02 — самолет появился снова. Летит очень близко: достаточно близко, чтобы открыть огонь.
Крюдер решил не открывать огонь. Сбив самолет, они ничего бы не добились; те, кто там находился, без сомнения, уже давно сообщили местоположение «Пингвина». Самолет начал сигналить.
«Какое судно? Какая национальность? Порт назначения? Что везете?»
— Дотошный парень, — сухо сказал Крюдер. — Много же он хочет знать.
Моряки в гражданской одежде стали сигналить флажками в ответ. Эта форма передачи информации была более медленной, чем при помощи сигнальной лампы, и любая задержка могла оказаться полезной. В самолете, вероятно, их сигналы сумеют прочитать лишь очень медленно. Там могут вообще не знать международный свод сигналов или просто не иметь с собой сигнальной книги.
Вместе с Крюдером на мостике был штурман Михаэльсен и вахтенные офицеры Мюллер и Левит. Все они были в гражданской одежде, вели себя спокойно и двигались медленно, как и следовало ожидать от всех, особенно норвежцев, в тропиках.
На верхней палубе три моряка сигналили флажками.
— Спокойно! — крикнул им Крюдер. — Не торопитесь. Несколько ошибок значения иметь не будут.
Теперь самолет летел поперек курса фальшивого «Тамерлана». Конечно, это был британский самолет, и морякам был прекрасно виден триколор военно-морской авиации. Орудие на корме «Пингвина» было открыто и отлично видно, как и всегда, когда дело касалось кораблей союзников.
— Сбить его надо, — жестко сказал Михаэльсен. — Мы должны выиграть время. Это все, что сейчас имеет значение.
Крюдер взглянул на него с недоумением. Михаэльсен… и столь нетерпелив!
— В этом нет смысла, — ответил он. — Если этот не вернется, то они пошлют другой. И мы все равно получим свое. Нет, мы будем полагаться на маскировку. Это наша единственная надежда.
Похоже, у британских летчиков были какие-то подозрения, но что их беспокоило, Крюдер не мог понять.
— Вначале у нас не было никаких подозрений, — позже доложат британские летчики. — Корабль выглядел в точности как норвежский, и у нас не было причин сомневаться в этом. Единственное, что показалось нам странным, было малое количество людей на палубе. Да и капитана нашего крейсера удивило то же самое, когда он изучил фотографии. Обычно, когда мы летим над торговыми судами, и особенно иностранными, команда высыпает на палубу, чтобы взглянуть на нас. Самолет — это что-то необычное в этих широтах. Также нас удивило отсутствие цветных моряков.
Крюдер из осторожности держал своих людей под палубой. Но на этот раз он оказался слишком осторожен. Что же касается цветных моряков, то около сотни их находилось в помещении для пленных.
У командира британского крейсера за горизонтом тоже были определенные подозрения, но он никак не мог принять решение. Он изучал силуэты кораблей и проверил каждую мелочь во внешнем виде норвежского «Тамерлана». С другой стороны, принимая во внимание недавние происшествия в Индийском океане и отсутствие моряков на палубе, его подозрения были вполне обоснованными.
Британский самолет долго кружил над «Пингвином». Крюдер сохранял спокойствие. Он не собирался отказываться от своей маскировки, если мог этого избежать. Затем самолет исчез. «Пингвин» шел тем же курсом на полной скорости. Все на борту шло своим чередом. На ужин были сосиски, картофельный салат и компот из груш. Обычно моряки были голодными, как волки. Но в этот раз мало о ком можно было сказать, что он голоден, некоторые не ели вовсе.
На палубе постоянно толпились люди, вглядываясь в том направлении, в котором исчез самолет.
Затем в 13.52 раздался крик вахтенного:
— Дым за кормой!
13.53 — два столба дыма за кормой.
13.54 — возможно, три столба.
На мостике Крюдер вглядывался назад, не опуская бинокля.
