Затем в 13.52 раздался крик вахтенного:
— Дым за кормой!
13.53 — два столба дыма за кормой.
13.54 — возможно, три столба.
На мостике Крюдер вглядывался назад, не опуская бинокля.
— Возможно, судно с двумя или даже тремя дымовыми трубами, — сказал он. — Или два крейсера обмениваются информацией.
14.48 — топ мачты за кормой.
Медленно, но верно — и убежать от них было невозможно — две тонкие мачты, одна очень близко к другой, появились над горизонтом. Это были мачты не торгового судна, а какого-то британского военного корабля.
На мостике «Пингвина» моряки не отрывали бинокли от глаз, а глаз — от двух мачт. Затем почти одновременно стали видны дымовые трубы и мостик. Единственным вопросом теперь было: это класс «Лондон» или «Бервик»?[18] Вне всяких сомнений, незнакомцем, нагоняющим их, был тяжелый крейсер.
— Что ж, парни, похоже, это оно, — сказал Крюдер. — Долго же им пришлось догонять нас. Но с нами еще не покончено. Занять места по боевому расписанию!
Приказ передавался людьми на словах. Крюдер предпочел не использовать куда более драматичные сигналы тревоги.
Моряки торопливо договаривались со своими приятелями:
— Если выберешься отсюда, парень, вот адрес моего отца. Передай ему мои лучшие пожелания, если когда-нибудь туда доберешься.
Никто из них не имел иллюзий насчет тех шансов, которые у них будут, если дело дойдет до драки, но все еще надеялись, что их маскировка поможет им прорваться. Некоторые оптимисты упрямо верили, что, если дело дойдет до драки, случайный снаряд выведет из строя того большого парня…
Враг подходил все ближе и ближе. Теперь была видна вся надстройка. Внезапно на мачте стала мигать сигнальная лампа. Это был приказ лечь в дрейф.
— За работу, Брунке, — приказал Крюдер.
Чарли Брунке уже сидел за трофейной британской рацией. Если передача ведется с немецкого передатчика, то это довольно хорошо различимо.[19]
Крюдер же все еще полагался на свою маскировку.
Чарли Брунке стал посылать радиосигналы на английском о помощи: точка, тире, точка, точка, тире. «Атакован немецким рейдером». Затем следовали название и национальность. Сразу же за первым сообщением последовало второе. Ключ рации работал непрерывно.
На борту британского крейсера, как позже станет известно, у капитана снова возникли сомнения, когда ему сообщили, что это судно ведет передачу с британской рации. А в Берлине немецкое военно-морское командование получило сообщение и знало, что происходит.
По оценке Крюдера, скорость британского крейсера была между 24 и 25 узлами. Приказ «лечь в дрейф» непрерывно повторялся. «Лечь в дрейф и ожидать прибытия абордажной партии!»
Крюдер все еще не отвечал.
— Будем сохранять спокойствие, — сказал он, — и, возможно, они устанут от этого первыми.
— Надежда умирает последней! — пробормотал Михаэльсен.
Минуты, казалось, переросли в годы. Враг был на расстоянии не более 8000 метров и явно сбросил скорость. Моряки «Пингвина» видели, что орудия были направлены на них. Однако даже это не означало, что на вражеском судне были абсолютно уверены, что «Тамерлан» не есть то, чем кажется, — это вполне могло оказаться рутинной предосторожностью. Если бы британский капитан знал точно, что «Тамерлан» на самом деле немецкий рейдер, то он ни за что бы не подвел свой корабль так близко и не приказал снизить скорость.
Крюдер решил вступить в бой. У него был шанс нанести врагу серьезные повреждения, что позже подтвердило успешное потопление «Кормораном» крейсера «Сидней». Для Эрнста-Феликса Крюдера было делом чести, чтобы высочайшие стандарты старого имперского флота поддерживались и в новом кригсмарине. Он не знал, что уже встречался с человеком, стоявшим на другом мостике. Они оба участвовали в сражении в проливе Скагеррак, или, другими словами, Ютландской битве. Тогда обоим повезло.
16.02 — Крюдер повернулся и надел свою отделанную золотом фуражку и форменный китель.
— Убрать маскировку с батарей! Поднять военный флаг! Открыть огонь!
Норвежский флаг был опущен, а немецкий — водружен на свое место. С глухим звуком маскировка была снята. Когда с дальномера дали дистанцию, раздались крики моряков. С первым выстрелом «Пингвин» содрогнулся всем корпусом. Появилась вспышка пламени, облака дыма и затем едкие испарения. Стреляли метко, и вокруг британского судна поднялись столбы воды. Враг тоже открыл огонь. Англичане не рискнули подойти к подозреваемому, опасаясь неприятных неожиданностей. «Пингвин» выпускал снаряд за снарядом. Лязгали затворы, и пустые гильзы падали на палубу. Ответные снаряды пролетали над немецким судном. Сквозь шум битвы морякам был прекрасно слышан рев двигателей британского самолета.
— Это попадание, Рихе, — сказал Крюдер своему артиллерийскому офицеру.
Рихе хмыкнул, кивнул и продолжил работать.
И снова последовало попадание. Британскому капитану, похоже, происходящее явно не понравилось. Двигатели корабля противника заработали на полную мощность, и корабль стал поворачивать налево. Очевидно, он хотел выйти из зоны досягаемости орудий «Пингвина», хотя его корабль в несколько раз превосходил в боевой мощи и толщине брони немецкий вспомогательный крейсер.
Точно посланный снаряд повредил корпус британского корабля на уровне ватерлинии, а другой, вероятно, попал в переднюю из трех дымовых труб.
— Мы могли повредить систему управления огнем! — крикнул артиллерийский офицер Рихе. — Их тяжелая артиллерия больше не стреляет.
— Надеюсь, что так, — отозвался Крюдер, ни на мгновение не отрывавший бинокля от глаз.
Но затем с корабля «Корнуолл» снова открыли огонь из тяжелых, дальнобойных орудий. На основе идентификационных таблиц силуэтов британских военно-морских кораблей немецкие офицеры, наконец, установили имя нападавшего.
— Попытайте удачи с рыбкой, Габе, — приказал Крюдер.
Лейтенант Габе уже давно приготовил торпеды к пуску, и через одну-две секунды после приказа Крюдера несколько торпед покинуло «Пингвин» и направилось прямиком к британскому крейсеру.
Если бы военное командование снабдило «Пингвин» современными торпедами, тогда, возможно, в тот день была бы решена судьба «Корнуолла». А так британский самолет, круживший над ними, заметил след торпед и по радио передал сообщение на крейсер, который тут же выполнил маневр уклонения. Ближайшая торпеда прошла в нескольких метрах за кормой.
На мостике «Пингвина» Крюдер напряженно и внимательно смотрел на наручные часы. Несмотря на шум, он громко отсчитывал секунды. Затем он обессиленно уронил руку.
