- Наконец-то осмелились высадиться, - со вздохом облегчения произнес Терлецкий, сидевший среди матросов, - хорошо хоть так.
Судя по репликам матросов, старшина точно выразил общее настроение экипажа.
Подводники хорошо помнили, что Англия и Соединенные Штаты Америки еще 12 июня 1942 года торжественно заявили о том, что они откроют второй, западный фронт против гитлеровской коалиции еще до конца года. Однако обещание не было выполнено не только в 1942, но и в следующем, 1943 году, хотя Советское правительство настаивало на выполнении этого обещания. Подводники знали также, что Советская Армия нуждалась в военной помощи союзников больше всего именно в 1942 году, когда немецко-фашистские войска, воспользовавшись отсутствием второго фронта в Европе, стянули все свои силы с Западного на Восточный фронт и рвались через Донбасс к Сталинграду и на Кавказ. Однако союзники сделали очень немного, чтобы помочь нашим войскам в самые тяжелые дни войны.
Выйдя на мостик, я видел, как на стоявших рядом с нами английских подводных лодках матросы поздравляли друг друга, целовались. Офицеры же вели себя сдержанно.
Больше всех, кажется, радовались рабочие судостроительной верфи. Они прекратили работу, собрались около мастерских и организовали нечто вроде митинга.
На "Дельфине" нас, командиров советских лодок, встретили очень радушно. Командир корабля "по русскому обычаю" обнимал нас по очереди и целовал.
- Это ваша победа! - сказал он, прикоснувшись к моим орденам. - Ваши войска заставили высадиться американцев и англичан в Нормандии, иначе они бы сами...
- Их обязывал союзнический долг, - ответил я. - Они давно должны были это сделать и вот... высаживаются...
- Очень хорошо, что они все же высаживаются. Это ускорит события на континенте. Но поздно! Очень поздно! Нам с вами ясно, для чего они высаживаются, не правда ли? Они высаживаются, чтобы не опоздать! - восклицал француз. - Если бы они не высадились, ваши войска раньше их пришли бы в Берлин и забрали бы всю Германию. Ведь вы уже разбили Гитлера!
- К сожалению, еще не совсем, - возразил кто-то, - Гитлера надо еще добивать!
- Правильно! Добивать, но не разбивать, так как ваши войска уже сделали это.
Наш хозяин был настроен явно недружелюбно и к англичанам, и к американцам, и нам ничего не оставалось, как повернуть разговор в другую сторону.
- Вот окончится война, и я надеюсь видеть вас в качестве гостя в нашей Москве! С удовольствием пью за это! - Фисанович чокнулся маленьким бокальчиком с хозяином.
- О-о, я вам очень благодарен! Побывать в Москве - моя давнишняя мечта, засиял француз. - Я думаю, вы тоже не откажетесь посетить наш Париж...
Когда мы садились за сервированный в кают-компании стол, кто-то из наших офицеров спросил, почему в гостях нет ни одного англичанина. Француз, кроме нас, пригласил одного голландского офицера и одного норвежца.
- Мы не приглашаем... их, - ответил француз и, сделав паузу, добавил: Хотя иногда они и без приглашения приходят на наш корабль... Хозяева!..
- Вы, капитан, настроены явно против англичан, - вставил голландец. - Если бы не было Англии, где бы могли укрыться французские патриоты после оккупации их родины гитлеровцами? До Америки далеко...
- Если бы не англичане... не было бы и Гитлера! - выпалил француз.
- Стоит ли нам, господа, сегодня, в такой радостный день, вспоминать о неприятных вещах? - вмешался Фисанович. - Сегодня началось освобождение от черных сил прекрасной Франции, родины наших хозяев. Поговорим лучше о ней, господа!
- Месье Фисанович, - уже спокойно сказал француз, - вы знаете, что наша подводная лодка из состава Интернациональной флотилии?
- Да, знаю. Говорят, и нас скоро переведут туда, к вам.
- Я и мои коллеги будем счастливы служить в одном соединении с вами. В этой флотилии вначале было одинаковое число как английских лодок, так и лодок других наций. Но сейчас у нас другая картина: английских осталось столько же, сколько и было, а лодок других наций... всего несколько единиц. Почему это, как вы думаете?
- Право не знаю, - пожал плечами Фисанович.
- Потому, что в самые опасные места посылались иностранцы и они чаще гибли, а английские лодки больше отстаивались в базе да несли патрульную службу... Впрочем, вы правы: сегодня не стоит говорить об отвратительных вещах. Выпьем лучше за нашу встречу с вами после войны, в мирной обстановке!..
Поговорив с гостеприимными хозяевами еще полчаса, мы собрались уходить.
- Хорошо было бы поздравить лично каждого их матроса, - шепнул мне Фисанович.
- Чудесная мысль! Давай скажем об этом командиру.
- Впрочем, может быть, неудобно. У них, вероятно, не принято общаться с рядовым составом.
- Мало ли что у них не принято, - возразил я, - зато принято у нас. Давай спросим!
К нашему удивлению, француз пришел в восторг от нашего предложения, немедленно бросился к переговорной трубе и лично объявил по кораблю, что русские офицеры хотят поздравить подводников и сейчас пройдут по отсекам.
Невозможно описать те волнующие сцены, которые происходили в отсеках подводной лодки "Дельфин". Бывалые моряки, закаленные в тяжелых походах, проведшие всю войну на чужбине и истосковавшиеся по родине, принимали наши поздравления со слезами радости на глазах.
Обойдя корабль, мы возвратились в центральный пост, где по просьбе командира подводной лодки капитан третьего ранга Панков сделал поздравительную запись в вахтенном журнале.
На пирсе нас встретили два знакомых нам с первого дня пребывания в Розайте огромных полицейских. Они улыбались нам, как старым знакомым, и поздравили с открытием второго фронта.
- Мы знали, что вы гостите на французской лодке, и пришли сюда, чтобы поздравить вас.
- Вы молодцы! - похвалил Панков. - Вы всегда знаете, где мы находимся. Это иногда даже помогает в работе командованию.
- О-о! Благодарю вас, - приняв всерьез нашу похвалу, ответил один из полисменов. - А были случаи, когда мы помогли?
- А как же, были!
Панков имел в виду такой случай. Как-то мы с Фисановичем выехали на несколько дней в Глазго для ознакомления с техникой в школе радиолокации. В гостинице для нас были заказаны номера, о чем было известно командиру дивизиона. Но когда мы прибыли в Глазго, нам эти номера не понравились, и мы ушли в другую гостиницу. А чтобы проверить, действительно ли интересуется нами полиция, мы назвались вымышленными фамилиями: Иванов и Петров. Буквально через несколько минут после нашего прибытия в новую гостиницу раздался телефонный звонок. Звонил Трипольский из Розайта. А вскоре выяснилось, как ему удалось найти нас. Оказывается, когда комдиву вдруг понадобилось переговорить с нами, он позвонил в ту гостиницу, где мы должны были остановиться. Но телефонистка с коммутатора ответила, что, как ей известно от полиции, мы живем в другой гостинице и почему-то переменили фамилии.
