Бернард Барух - От биржевого игрока с Уолл-стрит до влиятельного политического деятеля. Биография крупного американского финансиста, серого кардинала Белого дома

В свою очередь, слаборазвитые страны должны научиться понимать важность надлежащим образом организованного правительства. Они должны быть в курсе всех идеологических уловок, которые обещают всё, но всегда ведут только к рабству. На то, чтобы изучить искусство и дисциплину самоуправления, потребуется время. В нашей собственной внешней политике мы не должны стремиться к пустым обещаниям, но должны помогать вновь обретшим независимость народам получить время, которое необходимо, чтобы научиться править самостоятельно.

Мы и эти новые независимые страны имеем по крайней мере один общий интерес, основу, на которой сможем продолжать строить: эти страны теперь свободны.

На повороте веков мне пришлось научиться понимать, что всё, что происходит в мире, влияет на рынок ценных бумаг и предметов потребления.

Скупка мной ценных бумаг в Лондоне, а также эпизоды вроде того, как мы устроили бег со временем после битвы при Сантьяго, помогли мне прочувствовать географическую целостность, то, как быстро события даже в отдалённом уголке мира начинают ощущаться на Уолл-стрит. Из опыта сделок с медью, сахаром, каучуком и другим сырьём я понял, что законы предложения и спроса на любой товар действуют во всём мире.

И всё же вплоть до Первой мировой войны я не смог по-настоящему оценить, насколько в действительности гармонично и целостно развиваются события, действуют силы в нашем мире. Сталкиваясь с требованиями чего-то, что выходит за рамки имеющегося предложения, я был вынужден взвешивать то, как оптимальным при данных обстоятельствах образом использовать имеющуюся вещь, которая могла бы быть применена различными способами. Очень часто приходилось выбирать между необходимостью и острой необходимостью. Например, для того, чтобы раздобыть мулов, которые нужны были генералу Першингу, чтобы доставить орудия к фронту, нам пришлось продать в Испанию наши очень ограниченные запасы сульфата аммония. Точно так же мне часто приходилось принимать решение, где более полезным окажется имеющаяся в нашем распоряжении тонна стали: в строительстве эсминца или торгового судна, стоит ли её оставить дома или отправить во Францию, на артиллерийский завод.

И всем этим мне приходилось заниматься, когда война была уже в разгаре. Но уже до начала войны в результате финансовых экспериментов я приобрёл некоторый опыт в том, как связать вместе экономику и национальную оборону, чтобы они составляли единое целое.

Особенно дальнейший ход событий предопределили два события начала 1900-х гг. Речь идёт о появлении в качестве новых морских держав Германии и Соединённых Штатов и наступлении новой эры электричества.

Эта новая технология подстегнула во всём мире охоту за любого рода сырьём. Марксисты описывали этот поиск новых источников сырья как отражение погони за прибылью, которая, как они считают, является одной из слабостей капиталистической системы. Этой веры некоторые придерживаются и в наши дни.

Но эта марксистская догма никогда не могла дать адекватное объяснение тому, что происходит. Конечно, здесь имела место погоня за прибылью. Но на самом деле всемирный поход за природными ресурсами был подстёгнут естественным ходом развития нашей промышленной цивилизации. Новые технические достижения, которые должны были сделать возможным существенное повышение жизненного уровня масс людей, требовали дополнительных физических ресурсов. Эти же технологии было необходимо поставить на службу национальной безопасности и обороны. Прежнее вооружение устарело, например, целые военно-морские флоты пришлось создавать заново.

Поиски новых материалов велись не только за границей. Например, между 1880 и 1890 гг. мировое производство меди выросло в десять раз и вся поверхность земного шара была буквально прочёсана в поисках новых месторождений. Именно этот растущий спрос сделал возможным приход в медную отрасль Гуггенхеймов. Но тот же спрос сделал возможным использование менее крупных месторождений в наших западных штатах, что в конце концов сделало страну самодостаточной в вопросах поставок меди.

Я всегда выступал за более интенсивное развитие наших собственных рудников и с удовольствием оказывал помощь в финансировании первых опытов в этом направлении. И прежде чем этот проект оправдал себя, в него пришлось вложить девять лет трудов и много миллионов долларов.

Так случилось, что возле Бингхама, штат Юта, находится изрытое пещерами узкое глубокое ущелье из камня порфира. Пробы показали, что эта порода испещрена медью, но её содержание так низко, что никто не верил, что можно организовать на этом месте рентабельную добычу. Один из старожилов Бингхама полковник Энос Уолл купил 200 акров этого «медного каньона» и потратил 20 тысяч долларов, попытавшись развивать его, – всё безуспешно.

Когда всё было похоже на то, что деньги мистера Уолла пропали зря, к нему обратился молодой горный инженер из Миссури Дэниэл Джеклинг. Большой, крепкий мужчина с широким красным лицом, профессор колледжа. Джеклинг, у которого уже был опыт на цинковом производстве в Канон-Сити, штат Колорадо, полагал, что сумеет найти способ сделать рентабельной разработку этого месторождения с низким содержанием руды.

Родившийся за границей капиталист некто Деламар имел долю в месторождении в Бингхаме, но продал её, когда один из его инженеров сообщил ему, что в каньоне невозможно наладить работы, которые принесли бы прибыль. Джеклинг порекомендовал выкупить это месторождение Чарльзу Макнейлу.

В июне 1903 г. была создана Медная компания Юты, президентом её стал Макнейл. Пост вице-президента занял Уолл, а генеральным менеджером стал Джеклинг.

Идея Джеклинга в своей основе была проста, как это часто бывает со всеми великими мыслями. Убедившись, что разработка шахты обычным способом, то есть созданием туннелей и шахт, нерентабельна, он предложил добывать руду с помощью экскаваторов – то, что сейчас известно как карьерная добыча. Вся добыча в дальнейшем отправляется на заводы, где методом флотации[79] происходит отделение меди, которая превращается в концентрат.

Для того чтобы сделать этот процесс экономически выгодным, Джеклинг хотел построить завод, который мог бы переработать от 3 до 5 тысяч тонн руды в день, а не 300 или 500 тонн, что составляло обычную производительность заводов того времени. Увеличив производительность заводов при сохранении накладных расходов на прежнем уровне, можно было организовать процесс переработки руды с низким содержанием меди так, чтобы он стал рентабельным.

С самого начала все понимали, что эксперимент будет дорогостоящим. Акции продавались по 10 долларов за штуку. Организаторы компании провели массовую кампанию по привлечению инвесторов, но всё равно не смогли заинтересовать публику достаточно, чтобы получить необходимую сумму. Именно на этом этапе Макнейл рассказал о проекте мне.