Кричу по радио:
— Орлы, соберитесь! Нахожусь в районе сбора!
Не узнаю своего голоса — в горле так пересохло, что я уже не кричу, а хриплю. Волнуюсь за ребят. Горючего у меня в обрез, и я «впритирку» иду на посадку. Домой вернулись и все мои товарищи.
Этот бой был проверкой моей выносливости, физической закалки. Без них меня, вероятно, не спасли бы ни опыт, ни даже замечательные качества моей машины. И опять мне вспомнился первый боевой вылет, когда у меня болели все мускулы и особенно шея — так я вертел головой и столько делал лишних движений. Сейчас у меня ничего не болело. Чувствовалась лишь усталость. Вот что значит тренировка!
58. Как на аэродроме встречают летчиков
Когда самолет приземлился, я еще не знал, удалось ли мне выполнить приказ — сбить ведущего. Это меня сильно беспокоило.
Я быстро пошел на КП и еще издали увидел большой плакат: на нем крупными красными буквами была написана фамилия Евстигнеева, а пониже — моя. Прошел мимо, спеша доложить командиру о выполнении задания.
Кирилл Евстигнеев заканчивал свой доклад о результатах боя, проведенного под его руководством группой в восемь самолетов. Они вели бой с тридцатью восемью «Юнкерсами-87», предпринявшими налет на боевые порядки наших войск. Группа Евстигнеева рассеяла бомбардировщиков противника. Немцы вынуждены были сбросить бомбы на свои же войска.
В этом мастерски проведенном воздушном бою наши летчики сбили четыре немецких самолета. Лично Кирилл сбил два.
Внимательно слушаю доклад Евстигнеева. Он, как всегда, сдержанно и скромно рассказывает о своей замечательной победе.
Кирилл закончил доклад и устало улыбнулся. Командир поздравил его. Я на ходу пожал руку старому другу и начал докладывать Ольховскому о выполнении боевого задания. Когда я сказал ему о том, что не уверен, сбит ли ведущий, Ольховский заметил:
— Успокойтесь, ведущий сбит. Он упал невдалеке от наблюдательного пункта и разбился.
У меня даже усталость прошла…
Евстигнеев ждал меня. Мы вышли вместе, делясь впечатлениями о сегодняшних боях. Остановились у плаката. Пока мы были на командном пункте, еще несколько летчиков нашей части одержали очередные победы, и на плакате появились их фамилии.
Вечером партийная организация устроила митинг, посвященный боям, успешно проведенным однополчанами в этот день.
И так бывало часто. Приземлишься, идешь докладывать на КП о результатах боя и вдруг видишь плакат об успешном выполнении группой задания. О сбитых немецких самолетах, о результатах боя ведущий обычно кратко сообщал по радио на командный пункт, еще находясь в воздухе. Быстро, оперативно отмечали политработники победы летчиков в воздушных боях: за несколько минут они успевали оформить и повесить у входа на командный пункт, в столовой, в общежитии, землянках яркие плакаты, сообщавшие об очередной победе летчиков.
59. Снова в Москву
За семь дней горячих боев на самолете имени Героя Советского Союза Конева мне удалось сбить восемь вражеских самолетов. Тогда я написал рапорт колхознику Коневу:
«Дорогой Василий Викторович! Спешу сообщить, что на вашем самолете я сбил восемь самолетов врага, из них пять хваленых «Фокке-Вульфов-190». Теперь на моем счету сорок пять лично сбитых немецких самолетов.
Позвольте закончить это письмо уверением, что мой боевой счет будет все время расти.
С горячим приветом капитан Кожедуб».
Немцы придавали большое значение нашему участку фронта. Он прикрывал пути к центральной Румынии и на Балканы. Поэтому-то фашисты и стягивали сюда крупные силы.
Но, несмотря на все ухищрения немцев: они массировали свою авиацию на главных направлениях, активизировали действия истребителей-«охотников», — им все же не удалось добиться господства в воздухе. Их тактика разбилась о возросшее мастерство летчиков сталинской авиации. Им противостояла наши более совершенные тактика и стратегия, умение искусно осуществлять строгое взаимодействие воздушных сил.
Наступило временное затишье. Шла подготовка наших войск к наступлению. Больших воздушных боев уже не было, и мы летали главным образом в разведку.
Войска сосредотачивались на направлениях предстоящих решительных боев.
В период затишья мы изучали карту района предстоящих боевых действий. Изучали способы самолетовождения в горах, метеорологические особенности района. Мы готовили себя к боям и одновременно вводили в строй молодых, недавно прибывших к нам летчиков. И Евстигнеев, и Амелин, и я много занимались с ними на земле и в воздухе. Для молодежи это была такая же школа, какую год назад, перед боями на Курской дуге, проходили мы сами.
Как-то вечером, в конце июня, меня вызвали к командиру. Я заметил, что Ольховский чем-то взволнован.
— Товарищ капитан, сейчас пришел приказ о вашем немедленном вылете в Москву. В чем дело — не знаю. Мне кажется, что вы получите новое назначение… Завтра утром полетите в Бельцы. Вас проводит Брызгалов на «По-2»… Не могу вам передать, как я огорчен! Не хочется отпускать вас. Но надеюсь, вы скоро вернетесь.
Никогда я не думал о том, что меня могут отозвать из родного полка. И сейчас, еще не зная, зачем меня вызывают в Москву, беспокоился только об одном: чтобы меня там долго не задержали и скорее отпустили в полк
…Однополчане устраивают мне проводы. Смотрю на лица боевых товарищей, и меня охватывает тоскливое чувство, которое всегда испытываешь перед разлукой с близкими.
Утром все собрались около КП. Меня обступили старые друзья — Евстигнеев, Амелин, Семенов, Мухин, Брызгалов. У Васи Мухина лицо растерянное. Он держит меня за руку:
— Как же так… неужели надолго от нас улетишь? Беляев говорит мне тихо:
— Скажите несколько прощальных слов, ребята ждут.
Собравшись с мыслями, я говорю о том, как тяжело мне покидать родную часть. За один год и четыре месяца я прошел с ней трудный путь от первого боевого вылета до сорок пятого сбитого вражеского самолета.
Со многими товарищами я учился бить врага. Мы вместе вели воздушные бои над Украиной, освобождая ее от фашистов. Мы вместе преследуем врага за пределами нашей любимой Родины, внося свою долю в выполнение гениального стратегического плана Верховного Главнокомандующего.
Мы жили дружной семьей. Гордились победами друг друга. Росли вместе.
В полку, на фронте, я, как и многие мои однополчане, стал большевиком, членом партии Ленина — Сталина, которая воспитала из нас бесстрашных советских патриотов, помогла нам, рядовым летчикам, вырасти до командиров эскадрилий.
