Сталин ответил Жданову короткой запиской через шесть дней: «Спасибо за письмо. Съезд в общем хорошо прошёл. Правда: 1) доклад Горького получился несколько бледный с точки зрения советской литературы; 2) Бухарин подгадил, внеся элементы истерики в дискуссию (хорошо и ядовито отбрил его Д. Бедный); а ораторы почему-то не использовали известное решение ЦК о ликвидации РАППа, чтобы вскрыть ошибки последней, — но, несмотря на эти три нежелательных явления, съезд всё же получился хороший»{187}. Во втором абзаце записки Сталин одобрил предложения Жданова по реформированию структуры наркоматов торговли и пищевой промышленности, посоветовав подчинить Наркомату внутренней торговли потребкооперацию и общественные столовые.
Таким образом, власть сочла прошедшее писательское мероприятие вполне успешным. Итогом завершившегося 1 сентября 1934 года съезда было не только организационное подчинение литературы партийной власти и формирование писательского сообщества в масштабах всей страны — Союза писателей СССР. Съезд показал внутри страны и за рубежом демократизацию Советского государства — вместо страны, расколотой Гражданской войной на непримиримые классы, представало монолитное общество, объединённое в едином порыве социалистического строительства. Апогеем этой внешней демократизации и консолидации станет сталинская Конституция 1936 года…
Союз писателей СССР заменил собой все существовавшие до того объединения и организации писателей. Во главе союза встал Максим Горький, но непосредственное политическое руководство осуществлял «человек Жданова» — сотрудник ЦК Александр Щербаков.
В своём дневнике Щербаков упоминает разговор на даче Жданова, состоявшийся 30 октября 1934 года по поводу работы в Союзе писателей и отношениях с писателями. Щербаков приводит следующие характерные фразы нашего героя: «Буржуазной культурой надо овладеть и переработать её»; «Стремление Горького стать литературным вождём, его "мужицкая" хитрость — тоже должны быть приняты во внимание»{188}.
Успешно завершив съезд писателей, Андрей Жданов вновь тянет огромный воз текущей работы в политбюро. Так, именно к нему 4 сентября 1934 года обращается первый заместитель прокурора СССР Андрей Януарьевич Вышинский с представлением на самоуправство наркома внутренних дел Генриха Григорьевича Ягоды в работе судов при лагерях НКВД. Через месяц, 4 октября, Жданов входит в секретную комиссию политбюро по проверке жалоб на действия органов НКВД. До ноября он разбирает ведомственную склоку прокуратуры и грозного наркомата, в итоге новое постановление политбюро несколько ограничивает полномочия «органов» в судебной сфере.
Именно Жданову в октябре того года Сталин адресует короткие записки с просьбой продлить ему отпуск: «Т-щу Жданову. Я более недельки прохворал насморком и потом гриппом. Теперь поправляюсь и стараюсь наверстать потерянное… Как Ваши дела? Привет! И. Сталин»{189}.
Напомним, что помимо прочего Жданов в ЦК отвечал и за сельское хозяйство. Рабочие документы ЦК ВКП(б) сохранили множество свидетельств кропотливой работы нашего героя в этой отрасли. Они слишком обширны и профессионально специфичны, но несколько отрывков из них для иллюстрации этой работы Жданова стоит привести.
Так, 26 ноября 1934 года в ходе доклада на пленуме ЦК по вопросам развития животноводства Жданов неожиданно затрагивает такую тему: «Один из самых трудных и серьёзных вопросов, это вопрос о комбайне и комбайнёре. Опыт текущего года показывает, что комбайн является незаменимой машиной на самом трудном участке с/х работ — на уборке хлеба. Ведь если совхозы в этом году убрались в основном без помощи колхозов, то в этом деле основной причиной является насыщенность совхозов комбайнами. Без этого совхозы стояли бы на мёртвом якоре. Колхозы также кровно заинтересованы в том, чтобы скорее и без потерь убраться. Вот почему мы должны сделать комбайн важнейшей машиной в сельском хозяйстве наряду с трактором, а может быть, и более важной.
…Необходимо комбайнёра сделать постоянным рабочим МТС, зачислить его в постоянные кадры, дать ему зарплату, значительно более высокую, чем в настоящее время, и дать ему вторую квалификацию с тем, чтобы он круглый год имел работу. Если он является комбайнёром, а стало быть и шофёром, то ему надо дать квалификацию либо слесаря, либо токаря, обеспечить ему достаточную зарплату и в период уборки, и в зимнее время. Нужно наградить лучших комбайнёров, чтобы создать у людей тягу к работе на комбайне…»{190}
Кстати, уже в 1935 году в СССР появится и движение стахановцев-комбайнёров, а в Кремле пройдёт их первое всесоюзное совещание.
7 декабря 1935 года на совещании в ЦК по вопросам сельского хозяйства в нечернозёмной полосе Жданов отмечает один из принципиальных именно для этого региона моментов: «Я забыл указать, что в деле поднятия урожайности исключительное значение мы придаём, и это указываем в резолюции, использованию всех видов удобрения — использовать навоз, торфоподстилки в деле внедрения севооборота, повышения урожайности льна, повышения урожайности колосовых. Поскольку лучшим средством является клевер… вопрос о внедрении посевов клевера приобретает исключительное значение, и мы его ставим очень серьёзно»{191}.
Это лишь два взятых практически наугад отрывка из внушительного документального наследия Жданова в качестве заведующего сельскохозяйственным отделом ЦК ВКП(б) — из всех сфер его разносторонней деятельности не самая известная, но важнейшая для жизни страны.
Работа Жданова в органах высшего руководства была связана с формальным нарушением Устава ВКП(б). Так, не будучи избран даже кандидатом в члены политбюро, Жданов стал принимать участие во всех заседаниях этого партийного органа и на равных голосовать по всем принимаемым решениям. Более того, ему, в отсутствие Сталина и Кагановича, приходится руководить текущей работой политбюро и подписывать оригиналы его постановлений. Однако в условиях 1930-х годов это формальное нарушение устава партии открытых возражений не вызвало.
Внешнее политическое спокойствие на вершинах кремлёвской власти, сменившее шумные и открытые политические баталии конца 1920-х, рухнет в один вечер 1 декабря 1934 года. В коридоре Смольного выстрелом в затылок будет убит первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Сергей Киров.
Где-то между пятью и шестью часами вечера, ближе к шести, из кабинета Кирова в Смольном в Москву, в ЦК по «вертушке» спецсвязи звонит старый знакомый нашего героя с тверских дней 1919 года, второй секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Михаил Чудов. В это время у Сталина с трёх часов идёт совещание — присутствуют Молотов, Каганович, Ворошилов и Жданов. К аппарату спецсвязи подходит Каганович. Услышав сообщение об убийстве, он, опытный «царедворец», тут же прекращает разговор, лишь сказав, что сейчас сообщит Сталину и они сами свяжутся со Смольным.
