Никакая недвижимость или деньги, полученные от императрицы, не могли в сознании Дашковой сравниться с той радостью, которую она испытала, услышав следующее предложение императрицы. На придворном балу Екатерина подошла к Дашковой, чтобы перемолвиться парой слов. Дашкова онемела, когда услышала, казалось, сошедшие с небес слова Екатерины, предложившей ей пост директора Академии наук. Непредвиденная возможность, о которой она мечтала с юности, оказалась теперь у нее в руках: она сможет работать рядом с императрицей и участвовать в преобразовании России. Тем вечером Екатерина буквально втолкнула Дашкову в центр российской культурной и интеллектуальной жизни как главу двух академий, и с 1783 по 1794 год Дашкова будет серьезно влиять на развитие образования и науки в России. Официально в течение тринадцати лет, включая двухлетний отпуск, а фактически одиннадцать лет Дашкова возглавляла Императорскую Академию наук в Санкт-Петербурге и Императорскую Российскую академию.
После стольких лет сохранения дистанции решение вернуть вспыльчивую, чересчур резкую и прямолинейную Дашкову в придворную жизнь, видимо, было для императрицы трудным. И все же инициатива Екатерины была расчетливой и беспрецедентной — ведь никогда женщина в России не занимала столь влиятельный и значительный академический пост. Петр I задумал и основал академию, проект которой реализовался через несколько месяцев после его смерти. Он представлял себе триединую институцию для исследования и обучения, состоящую из академии, университета и гимназии (средней школы). С самого начала Академия наук в значительной степени занималась и науками гуманитарными, прежде всего филологией. Хотя академии исполнилось чуть меньше шестидесяти лет, к 1783 году она была в крайне плохом состоянии. Смерть в 1765 году величайшего российского ученого М. В. Ломоносова, а также потеря интереса, особенно после восстания Пугачева, к разработанным раннее проектам, основанным на идеях Просвещения, привели к уменьшению финансирования. Отсутствие яркого лидера и недостаток денег оказали сильное негативное влияние на всю работу академии, на ее исследования и подготовку будущих ученых в гимназии и университете. Плохое административное и финансовое управление способствовало упадку. Кирилл Разумовский стал президентом академии в восемнадцать лет и оставался на этой синекуре около пятидесяти лет. Он не проявлял никакого интереса к эффективному управлению, и в результате Екатерина учредила в 1766 году должность директора и административную комиссию для надзора за научными, учебными и другими академическими делами.
Президентство все еще существовало, хотя и имело чисто церемониальный характер. До Дашковой директором был Владимир Орлов, самый младший из братьев Орловых. Он также был слабым и негодным администратором и передал пост своему протеже Сергею Домашневу, поэту и переводчику, который возглавлял академию с 1775 по 1783 год. Домашнев и его расхлябанная академическая администрация стали объектом насмешек и сатиры, но говоря серьезно, он привел научную жизнь академии в полный хаос, демонстрировал полное неуважение к деятельности ученых и использовал деньги не по назначению[384]. Его неумение общаться с людьми и недостаток такта приводили к постоянным склокам и конфликтам между академиками и директором. Он мог по-диктаторски вмешиваться в их работу, которую не мог ни адекватно оценить, ни понять. Академия находилась в состоянии административного и экономического неустройства с неоплаченными долгами, задержанными зарплатами и односторонними решениями, принятыми без всяких консультаций[385]. Сделав беспрецедентный шаг, академики публично выразили свое недовольство директорством Домашнева, указывая на его деспотическое администрирование и некомпетентность[386]. Домашнев защищался, приписывая свою отставку придворным интригам, особенно вмешательству Безбородко и Александра Воронцова.
Екатерина не любила Домашнева, которого называла cet animal[387][388]. Дашкова, с другой стороны, казалось, совершенно подходила на эту должность, а управление институцией высшего образования и науки лежало в области ее компетенции. Высокообразованная, эрудированная, начитанная женщина, она глубоко верила в важность образования и распространения идей Просвещения. Перед применением своих образовательных теорий в академии она испробовала их на своих детях с блестящими, как она думала, результатами. Она высоко ценила ученость, установила обширные личные контакты с интеллектуальной элитой Европы и лично же посетила академии и центры образования во время путешествий по России и за рубежом: Киево-Могилянскую академию, Оксфордский и Эдинбургский университеты, Сен-Сир и др. Накопленные там знания и влияние зарубежных университетов, прежде всего Эдинбургского, сыграли решающую роль в ее управлении академией и академической гимназией. Сказалось и то, что она была женщиной решительной, энергичной, ответственной и экономной, эффективно управлявшей поместьями своих детей. Хотя временами и слишком прямолинейная и недипломатичная в отношениях с людьми, она, бесспорно, обладала настойчивостью и силой для преодоления сопротивления и наведения порядка в академическом сообществе, известном своими интригами и мелкими склоками.
Не было также секретом, что княгиня стремилась служить обществу; возможно, императрица решила, что если она займется проблемами науки и образования, то будет меньше вмешиваться в более важные государственные дела. В перспективе это назначение могло нейтрализовать ее политически, вывести из списка возможных лидеров оппозиции и отвлечь от участия в подрывной деятельности. Возлагая на Дашкову ответственность, полномочия и четко определенные обязанности в академии, Екатерина привлекала ее на свою сторону. Она стремилась направить энергию Дашковой в русло продуктивной работы в науке и образовании, удалив от реальной власти и политического влияния. Это был блестящий политический ход со стороны Екатерины в полном соответствии с ее талантом окружать себя одаренными личностями — такими как Петр Румянцев, Григорий Потемкин и Александр Безбородко. Она делала это и тогда, когда они не вполне поддерживали ее политику или даже активно выступали против нее. Так было в случае семьи Воронцовых, включая отца Дашковой и ее братьев Александра и Семена, а также других — Александра Суворова и братьев Паниных. Всех их Екатерина терпела с трудом, но искусно использовала. Приняв предложение, Дашкова становилась членом лагеря Екатерины, что ослабляло оппозицию двору.
