Ветер гнева над Хорасаном
Взяв Самарканд, Чингисхан пересидел жару лета 1220 года в Несефе, самом приятном месте во всей Трансоксиане. Он представлял собой оазис, хорошо защищенный Гиссарскими горами, более зеленый и тенистый, чем Самарканд, благодаря садам, во всем превосходящим сады столицы Трансоксианы.
На близлежащих полях восстановила свои силы и монгольская конница, измученная ни на день не прекращавшимися переходами. Осенью Завоеватель подошел к Амударье и осадил стоящий на ее северном берегу, напротив Балха, Термез. «Горожане отказались открыть ворота города, и он был взят приступом на одиннадцатые сутки. Его жителей вывели в поле и распределили между монгольскими отрядами с целью экзекуции. Одна старая женщина, когда монгол занес над нею саблю, крикнула, что если он ее не убьет, то она отдаст ему прекрасную жемчужину. Тот тут же ее потребовал, но старуха заявила, что она ее проглотила. Несчастной вспороли живот, и жемчужину действительно нашли. Предположив, что другие проглотили свои сокровища тоже, Чингисхан приказал выпотрошить всех мертвых».
Зиму 1220/21 года Чингисхан провел в Сали-Сарае, что севернее Несефа. Только весной 1221 года он переправился через Амударью в окрестностях Балха и приступил к окончательному завоеванию Афганского Туркестана, древней Бактрианы, чьею столицей этот город являлся, а затем — к захвату или, скорее, разрушению Хорезма.
Балх (древняя Бактра) привлекал к себе внимание всех завоевателей. Но, стоя в центре искусственно орошаемого оазиса, находившегося посреди пустынной степи, он умел выходить благополучно из всех испытаний, главным образом благодаря окружавшей его двенадцатикилометровой глинобитной стене. Джебэ и Субутай, впервые появившись у его ворот, удовлетворились формальным признанием их власти. Когда же к Балху приблизился сам Чингисхан, городские власти направили к нему депутацию с выражением почтительного уважения. Однако, опасаясь, как бы этот город не превратился в очаг сопротивления, Завоеватель приказал его жителям выйти в поле, якобы для пересчета, и всех умертвил. Близлежащие крепости, попытавшиеся дать отпор, были взяты одна за другой все тем же способом, то есть силами пленников, которых монголы гнали перед собой и убивали, если те «обращали тыл».
Призвав сына Толуя, Чингисхан поручил ему продолжить, а точнее, завершить завоевание Хорасана.
В самом деле, промчавшиеся по этой стране годом раньше Джебэ и Субутай добились только номинального подчинения. Теперь встал вопрос об окончательном склонении к покорности всего Хорасана.
Хорасан, что в переводе с персидского языка означает «Восток» (Персии), представляет собой длинную полосу степей, чей вид приятно оживляют оазисы, оплодотворяемые реками, стекающими с гор Паропанисады, с Пушти-Коха и Биналуда и затем пропадающими в огромной пустыне, которая здесь, как и в иных местах, изнутри пожирает Иранскую возвышенность. Это значит, что заниматься там земледелием возможно, лишь неусыпно следя за состоянием ирригационной системы, защищая от опасной близости степи огороды, сады, виноградники, пшеничные, рисовые и ржаные поля, рощи карагачей и тополей. Века упорного труда создали богатства страны, и на этом материальном богатстве расцвела персидская культура. Здесь, неподалеку от Туса, родился «персидский Гомер» — бессмертный Фирдоуси, автор героической поэмы «Шах-Наме» («Книги Царей»); из Туса же родом и философ Газали, сей «мусульманский Паскаль», а Нишапур является родиной Омара Хайяма, пессимистическая чувственность которого столь изящно облачена в восточный лиризм.
Прибытие Толуя и его степных воинов в эту благословенную страну оазисов стало причиной одной из величайших трагедий в человеческой истории, а именно уничтожения духовной культуры, сопровождавшегося уничтожением самих оазисов — «смертью земли».
Первой жертвой стала Ниса, что под нынешним Ашхабадом. Этот город тоже был счастливым обладателем главного богатства Востока — воды: многочисленные ручьи, стекавшие с северного склона Копетдага, щедро поили его поля и сады. «Все десять городских ворот утопали в зелени», что при выходе из мрачных Черных песков (Каракумов) Туркменистана должно было производить «впечатление чуда».
Выезд монгольского хана. Персидская миниатюра. 1315 г.
Чингисхан. Анти-Цезарь Чжамуха. Жены Чингисхана: Хулан, Есуй, Есуган. Бурятская юрта. Головное украшение монгольской женщины. Княжна из Монголии. Перевозка юрт в XIII в. Рисунок XIX в.
Монгол. Китайскии рисунок XVII в Император из династии Юань. (Прическа монголов XIII–XIV вв.). Китайский рисунок XIV в. Типы юрт на колесах. Рисунок XIX в. Изображение метательной машины монголов. Персидский рисунок из Сборника летописей Рашид-ад-дина.
Караван в Гоби. Монгол на верблюде. «Золотой царь». Средневековый рисунок Великая Китайская стена. Развалины города Балха, разрушенного монголами. Монгол с конем. Персидский рисунок с китайского оригинала XIII в. Развалины мечети в городе Балхе после нашествия монголов. Ханский дворец в Каракоруме — столице монгольского государства в XIII–XIV вв. Декоративная маска на фасаде дворца в Каракоруме. Угэдэй-хан, второй Великий хан — главный строитель Каракорума. Китайский рисунок XIII в. Фрагмент «Истории монгалов» Плано Карпини. Рукопись XIV в. Царский двор Чингисхана. Слева от трона, на котором восседает Чингисхан, стоят его три сына. Иллюстрация из персидского источника. Чингисхан. Китайский портрет. XIII в. Чингисхан на охоте. Китайская живопись. XV в. Сыновья Чингисхана у постели умирающего отца. Французская версия. XIV в. Похороны Чингисхана. Из индийской средневековой рукописи.
Толуй отрядил для штурма Нисы десятитысячный корпус под командой Тохучара, к тому времени уже возвратившего себе милость тестя — Чингисхана.
