Раньше судья матча бегал вдоль поля первый тайм от защиты к нападению, а второй тайм — вдоль поля от нападения к защите, боковые же судьи менялись и стороною газона, и также половинами его, как бы все это уравновешивало возможности следить за нарушениями в полном объеме. Но вот уже лет двадцать пять как главный судья на поле перемещается по диагонали, а боковые помогают ему по тайму, перемещаясь все так же по линии защитников, тоже по диагонали, но с разных сторон. Это, казалось бы, должно обеспечить полный объем правового пространства на поле, но отчего так много споров, скандалов, подозрений, дисквалификаций, решений о запрещении судить пожизненно? Потому что на самом деле идут две игры — на поле и в жизни, игры команд друг против друга и игры судей.
Судьи и коллегии судей должны иметь свою независимую лигу с хорошими гонорарами, исключающими подкуп, но пока деньги поступают все из одной и той же кормушки, это невозможно. Остается уповать только на последнюю инстанцию — на совесть, хотя справиться со стихией игры, особенно ключевых матчей, при стечении большого количества народа очень трудно. Признаюсь, я отдавал предпочтение судье и был готов простить ему ошибки, если побеждала команда, за которую я играл или потом уже болел. Футбол поднимает в человеке такие глубины неведомого, и я могу только предполагать, что я бы повел себя так, как думает сейчас трезвый мозг, но когда ты в опьянении игрой, на вздроке фанатизма толпы, то неизвестно, как поведешь себя. Почти все осудили Марадону за гол, забитый рукой, и сказавшего, что это была рука Бога. Но если свисток судьи промолчал, то я не уверен, как каждый из его критиков повел бы себя в такой момент. Слишком велик соблазн, да и ты не один — за тобой твоя команда и целая камарилья работающих на футбол и живущих за счет его. Думаете, они простили бы Марадону и вас, грешного, если бы вы, остывая на миг, отходя от наркотика атаки и азарта или не выходя из этого состояния, остановились бы и сказали: «Я был не прав»?
Судьи при советской власти были развращены самим принципом построения чемпионов — принимающая команда принимала и судей. Гонорар был смехотворен — пятьдесят или сто рублей. Естественно, небольшая дотация местных бонз, и все — прощай, независимость. Конечно, не все, но практически все, чем угодно, но брали. Могут обижаться на меня, но сама система была такова, и человек практически не был виноват. А что, если ты войдешь в номер и откроешь холодильник, а там стоит все, что нужно для хорошего ужина, да еще как бы случайно заглянет красотка? Ты что, откажешься? И когда будешь рассчитываться за номер, а тебе вежливо говорят, что за все уже заплачено, а ты станешь возмущаться, да? А этого уже тогда хватало, чтобы как минимум сохранить суточные и проездные. Мелочь… Да вся жизнь тогда была дешевая, и покупали и продавались за несравнимые по нынешним меркам бабки. Нет, были приличные люди но им было трудно выжить в этой схеме - либо, они сдавались, либо их сплавляли.
Раньше футбольные судьи мало двигались по полю. Теперь надо обладать хорошей физической формой, чтобы поспевать за игровыми моментами вовремя, уметь изогнуться, чтобы узреть невидимую игру рукой или очередную незаметную подлость одного игрока против другого. Так что судьи, так же как и футболисты, проводят свои сборы, бегают, играют в футбол, семинарствуют, большинство из них в прошлом сами хорошие или классные игроки, знающие все подлости этой великой игры. Футболистам стало труднее демагогировать с судьями — они знают, что судья сам играл и знает игру не хуже него. Поэтому подчиняется. Но судья не только блюститель порядка, он — активный участник игры, к нему апеллируют игроки, он разводит разборки, он — мировой судья. Горе, если он начнет карать и только. Вся игра сломлена. Выгонит игрока, и вроде оправдание есть, а совесть мучает: момент-то спорный был, и, хуже того, мучаясь, начинает подсознательно помогать обиженным. Цена двух очков или очка так высока, что ответственность прямо-таки страшна. Скольким судьям угрожали, скольких избивали — еще больших предавали анафеме прямо на поле, неимоверно освистывая, скандируя «на мыло». Сейчас существуют видеозаписи, после которых можно установить истину: был снос в штрафной или нет. Но даже если была ошибка судьи, матч не переигрывается, как и судьба — ошибаться могут все. Неслучайно и протест подается только на недоигранное или переигранное время — ведь именно за эти считанные секунды и можно было все изменить, а момент не переиграешь. Другое дело — лишают квалификации за преступные ошибки или вообще могут изгнать. Вот поэтому и необходимо разделение футбольных и судейских властей. Судейская коллегия — это независимая каста неподкупных профессионалов, которых должен судить свой высший суд, а не горячие головы тренеров, игроков, меценатов. Во всей трагикомедии со сдачей игр за деньги у судей было и есть собственное место, и смешно было бы думать, чтобы они упускали свое. И здесь опять встает вопрос об обмане тех, кто свято верит в действо, вернее, в справедливость творимого на его глазах, в его переживаниях, а потом вдруг понимающего, что его попросту надули, не знавшего, что если судья, назначив штрафной удар прямо перед воротами, отодвинет точно на девять метров стенку, так это почти гол, но может и не отодвинуть, и не настоять… Никогда не забуду игру против дубля киевского «Динамо». Играли почему-то в Люблино при полном стадионе. Круликовский замучил меня своими подкатами, но я все же несколько раз проскочил мимо его ног-секаторов. С отбитыми лодыжками и ахиллами я уходил с поля в толпе после игры. Судья почему-то подошел ко мне и сказал: «Ну что, пощипал тебя Сережа?» «Судить надо», — ответил я. «Скоро так будут играть все защитники», — буркнул пророчески он.
А в это время ко мне подошел в толпе вываливших на поле болельщиков смешной поддатый мужичок в матроске и с большим биноклем. Он рассматривал меня крупно в увеличительные стекла, затем переворачивал бинокль, и я становился маленьким и удаляющимся в его зрении и памяти навсегда. Как, впрочем, и он для меня. А между нами шагал человек в черном — судья, арбитр моих чувств и телодвижений, неотступный, карающий то справедливо, а то совсем не по делу…
Чувство мяча, чувство поляны, чувство команды, чувство удара и, наконец, чувство гола… Заметили, как много в футболе уделяется чувству, казалось бы, в этой грубой, жестокой порой игре и так много связанного с настроением, с малейшими подвижками в характере. Такой-то, говорят, забил решающий гол и «похоронил» команду. Или не забил и «простил» вратаря. Голеадоры забивают не голы, а «шпалы», «нлуки», «кладут красавцев», не работают с мячом, а «держат его». Дело не в сленге, дело в сенсорике, в повышенной чувственности игроков. Мяч исполняет в футболе чуть ли не женскую роль — чувствуешь его, любишь — в ответ получаешь то же самое. Это дается нелегко, с детства, чуть ли не спать нужно с мячом. К сожалению, тренировки мальчишек сейчас проходят совсем не так, как раньше, может, методики изменились, но все меньше и меньше технарей, таких как Сергей Сальников, Михаил Гершкович, Володя Мунтян. Только мальчик получит на тренировке мяч в ноги и хочет что-то сделать с ним, а ему уже кричит наставник: «Отдай мяч, не держи его!» И он отдает, нужно ли, не нужно, но отдает, хотя ранний коллективизм вреден. И самое неверное, на мой взгляд, в тренировках технике учат в целом, технику не разделяют на элементы и не дают по стадиям, чтобы потом собрать воедино. Подход к мячу — великое дело, но это нужно растолковать, ибо без понимания того, что как подойдешь к мячу, так и пробьешь, так и остановишь, — ничего не получится. Никто не объясняет, что ноги, вернее движение их, переступание с одной на другую, дабы мяч не застал тебя врасплох, — это главное. По себе помню, что если выходишь на поле и ноги у тебя легкие, подвижные, и твой мозг не должен принуждать к тем или иным движениям, и ты как бы забываешь о плоти, а она все делает на подсознании, на том динамическом стереотипе, о котором так долго говорили нам тренеры, сами не разбираясь в этой афористике. И вот игра пошла, и ты сыграешь обязательно хорошо, но если голове нужно давать команды, какой финт делать или как бить — щечкой, а не внешней стороной стопы, то все, лучше садись на банку и суши сухари — дело швах… «Что ты возишь мяч?» — часто раздавалось со стороны скамейки. «Не вожу, а держу, пока кто-то не откроется, стоят же все». — «Ну возьми его в руки и держи», — орали в ответ. Кстати, мяч должен все время ходить от игрока к игроку, даже и без явного продвижения вперед. Дело в том, что под хождение мяча двигаются и все игроки. И в какой-то момент может открыться брешь, куда можно воткнуть мяч для продвижения атаки — на свободное место, на выход, за спину защитнику. Отсюда и складывается великая геометрия игры, если это настоящий коллективный футбол.
