Погубили же сильную державу Суздальско-Нижегородскую нападения татар да еще распри между Дмитрием Константиновичем и его дерзким братом Борисом. В распрях приняли участие их дети, вооруженная борьба затянулась на многие годы. Как ни парадоксально, в одном из эпизодов этой усобицы Москва — бывший враг, ставший союзником, — помогла Дмитрию Константиновичу взойти на престол в Нижнем.
Что же касается столкновений с ордынцами, то очень большие потери понес Нижний во время несчастливой битвы на реке Пьяне в 1377 году. Обессилев, город не смог сопротивляться скорому вторжению Мамая, был захвачен и предан огню.
В 1380 году Мамая разбили на поле Куликовом. Его поражение дало Нижнему шанс восстановить прежнее величие. Осенью 1383 года Дмитрий Константинович скончался, успев поднять город из руин. Не дал Бог узнать князю, что дело рук его пойдет прахом из-за злодейства его собственного сына. Через 16 лет после смерти родителя князь Семен Дмитриевич навел татар на Нижний, и те разграбили город…
Результатом татарского разорения и междоусобных распрей впоследствии станет подчинение княжества Москве, свершившееся на рубеже XIV–XV веков. Полстолетия расцветало это государство, прежде чем стало частью Московской Руси. На протяжении краткого периода, всего несколько лет, у Нижнего Новгорода имелся реальный шанс оказаться в фокусе политической централизации Руси и даже заменить собой Москву как столицу будущей России. Но к началу XV столетия об этом шансе и помина не осталось.
Колоссальная держава распалась.
Некоторые признаки самостоятельности сохранили Суздаль и Городец. Там по-прежнему сидели князья из того же старинного рода, постепенно уступавшего свои политические права Москве.
Во второй четверти XV столетия разразилась большая внутренняя война между представителями Московского княжеского дома. Воспользовавшись ею, правнуки князя Дмитрия Константиновича Василий и Федор на время восстановили особое великое княжество в составе Суздаля, Нижнего, Вятки и Городца. Оно получило права полной независимости от Москвы. Василий и Федор поставили на Дмитрия Шемяку, добившегося великого княжения на Москве. Если бы он победил, то в центре Руси появилось бы новое могучее государство, корнями уходящее в XIV век. Но после того как Дмитрий Шемяка потерпел поражение и возобладал его неприятель Василий II Темный, проект суздальско-нижегородских князей рухнул. Всякий их «суверенитет» скоро исчез. С начала 1460-х годов коренной их вотчиной, Суздалем, безраздельно владеют московские государи. Зато при дворе московских государей видное место получат потомки суздальско-нижегородских правителей — князья Шуйские.
ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ
Победитель Орды
Осенью 1350 года у князя Ивана Красного родился первенец Дмитрий. В младенчестве он не считался претендентом на великокняжеский стол: имелись кандидаты с бóльшими правами, чем сын небогатого удельного князя. Но время само убрало иных наследников с его пути.
В возрасте девяти лет Дмитрий Иванович стал великим князем Московским. Предки оставили ему в наследство богатое «хозяйство»: множество городов и земель, постепенно богатевших и поднимавшихся от тяжелого времени ордынских «ратей», погромов и непосильных поборов.
В третьей четверти XIV столетия на Руси после многовекового перерыва вновь начали изготавливать собственные монеты. А это показатель экономического подъема. В первую очередь монетной чеканкой занялись богатый торговый центр Нижний Новгород и Москва — столица сильнейшего княжества.
Пока князь Дмитрий Иванович рос, со всеми важными делами разбирались боярское правительство и митрополит Алексий (1355–1378). Они действовали в добром единстве и сохранили основные завоевания прошлых лет.
Труды столь значительной персоны, как святитель Алексий, достойны особого внимания. Если бы не его политический дар, здание Московской державы могло бы рухнуть в малолетство Дмитрия Ивановича. Если бы не его благочестие, русское монашество тех времен не испытало бы невиданного взлета.
Как политик митрополит Алексий пользовался в Москве огромным влиянием. Фактически он возглавлял правительство при малолетнем князе. Ему позволительно было заключать договоры о мире и войне и даже начинать крепостное строительство. Святитель последовательно действовал в пользу Москвы. Бывало, даже отлучал от Церкви политических противников великого князя. Этот курс отчасти объясняется стремлением Алексия продлить стабильное существование Московского княжества — ведь именно там теперь находилась митрополичья кафедра! Любые войны, мятежи, разорения на Московской Руси могли нарушить спокойное и безмятежное существование Русской церкви. Но имелись у него и другие резоны: нет ничего доброго в усобицах с точки зрения христианской нравственности; наличие мощного центра единения в Москве избавляло Русь от бесконечного междукняжеского «раздрая» и «нелюбия»; поддерживая Москву, святитель Алексий поддерживал мир.
Митрополит был сторонником мирных отношений с ордынцами. Он дважды посещал Орду и совершил там чудо — исцелил от слепоты ханшу Тайдулу, снискав тем самым у ее сына, хана Джанибека, благорасположение к православной церкви.
Кроме того, святитель Алексий при согласии и поддержке великого князя Дмитрия Ивановича начал большую монастырскую реформу и деятельно способствовал ее успеху.
До середины XIV столетия большинство русских монастырей, как правило, содержалось на средства основателя (ктитора). Такими ктиторами были великие и удельные князья, бояре. Конечно, они могли оказывать самое широкое влияние на иноческую жизнь обителей. В свою очередь, ктиторские монастыри имели слабое политическое значение. Большие «общежительные», независимые от ктиторов обители времен домонгольской Руси были забыты. Монахи жили каждый в своей келье, одевались и питались в соответствии с личным достатком. Основатели таких монастырей могли обрести там нешумное место для богомолья, для отдыха от дел на старости лет, да и для семейной усыпальницы.
Но в середине XIV столетия положение изменилось. Московская митрополичья кафедра провела масштабную реформу русского монашества. В новых обителях (и прежде всего в Троицком монастыре игумена Сергия Радонежского) вводится общежительный, или «киновиальный», устав иноческой жизни. Этот устав — строже «особножительного», процветавшего в русских обителях того времени. В соответствии с ним всё имущество монастыря принадлежало иноческой общине во главе с настоятелем. Монахам не полагалось иметь собственного имущества. Трапезу они принимали за одним столом, одежда их не различалась. Все были равны перед властью игумена и «старцев» — располагавших наибольшим духовным авторитетом монахов. Община могла быть больше или меньше: до двухсот и более. Но во всех случаях на долю монашества приходилось немало ручного труда («рукоделия») и забот о всей общине.
