Другой раз он играл кусочками нарезанной бумаги, на которых царапал что-то карандашом.
— Что ты делаешь, малыш? — полюбопытствовал я. И он серьезно ответил:
— Шифрую письма.
В школу его не посылали, сам отец по вечерам занимался с ним.
Глава XXXVII
Мое паломничество в Рим
К каким только уловкам не приходилось прибегать, чтобы вести работу! Однажды, чтобы побывать на совещании ЦК в Риме, я присоединился к богомольцам, отправившимся в «Вечный город» на поклонение папе по случаю семисотлетия памяти св. Франциска Ассизского.
Фашисты, подлаживаясь к папе и католической церкви, помогали им ознаменовать этот юбилей как можно торжественней. Была дана большая скидка со стоимости проезда по железной дороге, и были установлены всякие льготы с помещением и питанием.
Я купил карточку богомольца и уехал с отрядом попов и ханжей. Всю ночь отряд этот распевал молитвы и псалмы. Это было удовольствие среднее, но зато никакого беспокойства от полиции. От Милана до Рима я ни разу не приметил ни треуголки карабинера, ни фашистской фески. В том отделении вагона, где был я, велись интересные разговоры.
— Видите ли, — говорил мне один из богомольцев, — фашизм вынужден считаться с нами. Нас, католиков, громадное большинство.
— Да, подтвердил другой, — эти фашисты мне разбили голову за то, что я не присоединился к их манифестации.
— Это произошло потому, — пояснил первый из собеседников, — что вы оказали сопротивление большинству: добрый католик никогда не должен противиться силе.
— Мне, в сущности, наплевать и на фашистов, и на католиков, и на коммунистов, — вмешался в разговор рослый, хорошо одетый богомолец. — Я воспользовался случаем побывать в Риме без больших затрат.
— Что вы говорите? — прервала его немолодая женщина.
— Молчите вы, синьора Анджела, вы ведь делаете то же самое, незачем корчить из себя благочестивую, — возразил ей хорошо одетый богомолец.
— Это так, но вслух говорить незачем. Религию все-таки следует уважать.
— Я тоже хочу повидать Рим, — вмешался еще один богомолец. — Говорят, что это прекраснейший город. Я хочу также навестить нашего депутата. Но скажите мне, пожалуйста, почему столько шума из-за этого святого Франциска? Должно быть, это очень значительная персона. И потом, я хотел бы знать, почему это фашисты, которые, по-видимому, его почитают, разгромили у нас кооператив, называвшийся «Католический кооператив сынов святого Франциска»?
— Но… дело шло ведь о сыновьях святого Франциска, — сострил один из богомольцев, читавший украдкой в уголке порнографический журнал.
— Они разбили даже его статуи…
— Братья мои, — заговорил вошедший в вагон поп, — прочтем наши вечерние молитвы. А после этого вы сосредоточьтесь и поразмыслите, что завтра, если господу будет угодно, мы прибудем в «Вечный город» и предстанем перед святейшим отцом. Каждый из нас, грешных, должен помнить, что это великое счастье и что мы не только его узрим, но сможем даже облобызать священную туфлю его и получить апостольское благословение. Молитесь же, братья, молитесь! — И он загнусавил: «Верую во единого бога отца, вседержителя…»
Присутствующие подхватили хором, и поп, заведя этот разноголосый концерт, перешел в следующий вагон. После его ухода большинство голосов смолкло, и собеседники уже шепотом продолжали прерванный разговор.
— Как только приеду в Рим, отделюсь от этого стада, — говорил хорошо одетый богомолец своему соседу. — Я вовсе не намерен целый день таскаться из одной церкви в другую. Сан-Пьетро[100] я, конечно, осмотрю. Что касается папы, я полагаю, что это такой же мужчина, как и все мы. Сказать тебе откровенно, я предпочитаю женщин! Говорят, что среди римлянок есть такие красотки!..
— Говори потише, ты! — ответил его сосед. — Я полагаю, что мы сделаем так: с вокзала выйдем вместе с прочими, будет, конечно, суматоха, тут мы и… потеряемся. Согласен?
— Идет!
На скамье против меня синьора Анджела читала «Цветочки св. Франциска»[101], тогда как ее сосед шептал ей что-то на ушко. Она улыбалась… В коридорах поезда многочисленные парочки дышали свежим воздухом у раскрытых окон. Эти даже не пытались читать «Цветочки»; при приближении попа, часто обходившего свое стадо, они отдалялись друг от друга и старались придать благочестивое выражение раскрасневшимся лицам.
— Мне надо еще зайти в министерство внутренних дел, — говорил кто-то в коридоре, — там у меня дела.
— А рекомендации у тебя есть? — спросил у него другой.
— Есть письмишко.
И он выразительно похлопал себя по карману.
— Благословен господь бог наш! — прогнусавил проходивший мимо высокий худой поп.
— Хвала его святому имени! — ответили оба в один голос, склоняясь перед попом, и, когда тот прошел мимо, добавили: — Чтоб ты сдох!
Я забился в угол и вскоре задремал. Меня разбудил молоденький поп, спрашивавший:
— Из какого вы прихода?
Я не подумал об этом и притворился спящим, чтобы выиграть время для ответа.
К счастью, мне вспомнилось название церкви, находившейся неподалеку от нашей редакции.
— Я из Сан-Бабила.
— Как же вы очутились в этом вагоне? Здесь все из Санта-Радегонда, — удивился поп.
— Не знаю, право, я не знал, что нас рассадят по приходам.
— Ну, как же так? Впрочем, все равно, — утешил меня поп. — С вокзала вы выйдете вместе с нами, а на площади будет легко разыскать хоругвь вашего прихода, и дальше вы уже пойдете со своими. Необходимо сохранять порядок.
— Мы уже в Риме? — осведомился я.
— Подъезжаем. Через несколько минут мы будем в столице католического мира, у ног его святейшества Пия XI.
— Весьма благодарен, — ответил я.
На платформу мы вышли из вагона колоннами. Попы обегали эти колонны, как псы, охраняющие стадо. Такими же колоннами мы вышли из вокзала на площадь. Я гордо прошел мимо карабинеров и отрядов фашистской милиции, толпившихся возле вокзала. С каждым шагом колонны таяли. Оставив позади себя опасную зону, я тоже покинул свою колонну.
Так как наше совещание должно было начаться только на следующий день, я решил оставшееся время посвятить осмотру Рима. Моя карточка богомольца открывала мне доступ во многие любопытные места. Прежде всего я осмотрел миссионерскую выставку в Ватикане. Это была интересная и поучительная выставка, на которой разнообразные статистические таблицы и диаграммы показывали огромную работу по «улавливанию душ человеческих», которую католическая церковь проделывает из года в год в разных странах мира, среди людей самых различных рас. Подобного рода обозрение планов и достижений одного из наиболее серьезных наших врагов дает ясное и четкое представление о его силе во всем мире. После осмотра такой выставки становится понятным, почему буржуазные правительства так дорожат дружбой папы.
