Анекдоты про Штирлица
«Семнадцать мгновений» относятся к той редкой категории произведений, герои которых, отпочковавшись от древа сюжета, продолжают жить своей собственной жизнью. На пространстве бывшего СССР немало тех, кто знает о фильме Лиозновой лишь понаслышке. Но вряд ли найдется человек, который не слышал бы имен Штирлица, Мюллера, Шелленберга. Впрочем, и музыка Таривердиева давно исполняется в больших концертах без оглядки на первоисточник.
Персонаж, сыгранный Тихоновым, оказался настолько органичным, что буквально зажил собственной жизнью. Даже имя героя стало нарицательным, а сдержанный, бесстрашный, великолепно владеющий собой разведчик превратился в героя анекдотов и всенародного любимца, такого родного и привычного, что представить русское искусство и фольклор без имени Штирлица просто невозможно. «Мне много и часто рассказывают анекдоты про «меня», – говорит Вячеслав Васильевич. – Я, чтобы никого не обидеть, слушаю, улыбаюсь даже, но… сколько раз я уже это слышал! Не сосчитать».
* * *
Мало кто знает, что серьезные разведзадания Тихонов выполнял не только в кино, но и в жизни. Во время гастролей в Латинской Америке актера попросили не в дружбу, а в «службу» передать специальному агенту в Аргентине секретный пакет. Будущий полковник Исаев выполнил это ответственное задание с честью. Кстати, в случае провала он должен был… съесть послание, но, к счастью, этого делать не пришлось!
«Мне как-то на даче, – вспоминает артист, – стало плохо с сердцем. Время позднее, врачей рядом нет. Правда, неподалеку военный госпиталь – туда меня родные и привезли. Доктор в приемном отделении заполняет карту: «Фамилия, имя, отчество?» Я говорю: «Тихонов, Вячеслав Васильевич». Он спрашивает дальше: «Воинское звание?» – «Штандартенфюрер», – отвечаю. Доктор поднял глаза, вгляделся: «Ох, извините, не узнал…»
* * *
Штирлицу сообщили, что у него в России родился сын. Скупая мужская слеза скатилась из его глаз – Штирлиц не был на Родине уже семь лет.
* * *
Гитлер принимает в своем кабинете Муссолини. Вдруг дверь распахивается, входит Штирлиц, ни на кого не обращая внимания, подходит к сейфу, открывает его своим ключом и начинает рыться в нем, выбрасывая ненужные документы на пол.
– Кто это? – удивленно спрашивает дуче.
– Русский разведчик Исаев, – безразличным тоном отвечает фюрер. – У нас Штирлицем числится.
– Так почему же ты его не арестуешь?
– А, все равно отвертится.
* * *
Штирлиц зашел в кабинет и увидел Мюллера в буденовке, сидящего на столе и играющего на балалайке. «Да, Штирлиц, – меланхолично произнес Мюллер, – не один вы тоскуете по Родине».
* * *
– Штирлиц, – устало сказал Мюллер, – Вы ушли от ответа, когда мы обнаружили ваши пальчики на чемодане русской пианистки. Вы отвертелись, когда мы нашли их на трубке телефона правительственной связи. Но сейчас Вам не вывернуться! Почему ваше удостоверение пахнет русской водкой?!
– Вы знаете, Мюллер, – не менее устало ответил Штирлиц, – когда Шелленберг ставил на мое удостоверение печать, он предварительно подышал на нее.
* * *
Штирлиц проснулся в тюремной камере. Он совершенно не помнил, как сюда попал, какое сегодня число и какая в городе власть.
После долгих размышлений он решил так: если войдет гестаповец, он обратится к нему с приветствием: «Хайль Гитлер, я – штандартенфюрер СС фон Штирлиц», если советский солдат – представится: «Я – полковник Исаев». И вдруг в проеме двери увидел милиционера, от которого услышал: «Ну и нажрались вы вчера, товарищ Тихонов».
* * *
К концу войны положение Германии было столь плачевно, что даже в рейхсканцелярии приходилось стоять в очереди для того, чтобы купить колбасы. Однако Штирлиц, вопреки всем нормам поведения, всегда брал без очереди. Гестаповцы очень возмущались этим. Они еще не знали, что Герои Советского Союза обслуживаются вне очереди.
* * *
23 февраля Штирлиц надел свою старую, любимую буденовку, взял в руки красное знамя и, распевая революционные песни, пошел к рейхсканцелярии. В этот день он как никогда был близок к провалу.
* * *
Штирлиц получил шифровку. Прочитав, он ее сжег, после чего плюнул на пол и высморкался в занавеску. В шифровке было написано: «Задание выполнено, можно немного расслабиться».
Штирлиц неделю не появлялся на работе. Посланные на поиски гестаповцы нашли его на даче, напившегося до бесчувствия и лежащего на полу среди бутылок из-под водки. Рядом валялась шифровка: «Задание выполнено успешно, можно расслабиться».
* * *
В кафе «Elefant» вошел Штирлиц. «Это Штирлиц, сейчас будет драка», – сказал один из посетителей. Штирлиц выпил чашечку кофе и вышел. «Нет, – возразил второй посетитель, – это не Штирлиц».
«Нет, Штирлиц!» – закричал первый.
И тут началась драка.
* * *
Штирлиц шел по Берлину. Мюллер узнал в нем советского разведчика, но не по ППШ, небрежно наброшенному на плечо, не по парашюту, волочившемуся сзади, а по клейму фабрики «Большевичка», которое забыли отпороть с внутреннего кармана пиджака по истинно русской безалаберности.
* * *
Мюллер вызывает Штирлица и говорит: «Завтра коммунистический субботник, явка обязательна». Штирлиц отвечает «Есть» и, поняв, что провалился, садится за стол и, не замечая удивленного взгляда Мюллера, пишет: «Я, штандартенфюрер фон Штирлиц на самом деле являюсь советским разведчиком». Мюллер, прочитав этот рапорт, звонит Шелленбергу и говорит: «Вальтер, зайдите, посмотрите, что ваши люди придумывают, чтобы на субботник не ходить».
* * *
Звонок Гитлера Сталину: «Сталин, ваши люди не брали у меня из сейфа секретные документы?» – «Выясню». Звонок Сталина Штирлицу: «Штирлиц, вы брали у Гитлера из сейфа секретные документы?» – «Так точно, товарищ Сталин». – «Так положите на место, люди волнуются».
* * *
– Какого цвета у меня трусы? – спросил Мюллер.
– Красные, – не задумываясь, ответил Штирлиц.
– Вот вы и попались! – воскликнул Мюллер. – Цвет моих трусов, кроме меня, знает лишь русская пианистка!
– Не валяйте дурака, Мюллер, – спокойно ответил Штирлиц, – и застегните штаны.
* * *
Гиммлер вызывает своего сотрудника.
– Назовите двузначное число.
– 45.
– А почему не 54?
– Потому что 45!
Гиммлер пишет характеристику «характер нордический» и вызывает следующего.
– Назовите двузначное число.
– 28.
– А почему не 82?
– Можно, конечно, и 82, но лучше 28.
Гиммлер пишет характеристику «характер близок к нордическому» и вызывает следующего.
– Назовите двузначное число.
