В том же письме Анвин переслал Толкину восторженный, хотя и несколько неуместный отзыв рецензента о той части «Сильмариллиона», которую он прочел.
Толкин ответил (16 декабря 1937–го):
«Больше всего радует меня то, что «Сильмариллион» не был отвергнут с презрением. Как это ни смешно, я терзался страхом и чувством утраты с тех самых пор, как отдал эту глубоко личную, дорогую моему сердцу чепуху в чужие руки; и мне думается, что, если бы вы сочли это чепухой, я был бы совершенно раздавлен. Но теперь я буду надеяться, что в один прекрасный день смогу опубликовать — или позволить себе опубликовать «Сильмариллион»! Отзыв вашего рецензента привел меня в восторг. Очень жаль, если имена кажутся ему зубодробительными: лично я полагаю (а тут, я полагаю, мне лучше знать), что имена хороши и общее впечатление в изрядной степени зависит от них. Система имен, связная и последовательная, основана на двух родственных языках, что позволяет достичь реализма, которого прежде не достигал ни один из авторов, придумывавших имена (скажем, Свифт или Дансени!). Нечего и говорить, что они вовсе не кельтские! Как и сами истории.
Я и не думал, что какие–то из текстов, которые я вам подсунул, соответствуют вашим требованиям. Я просто хотел знать, представляет ли что–то из этого ценность для кого–то, помимо меня самого. По–моему, достаточно очевидно, что, помимо всего, требуется продолжение или дополнение к «Хоббиту». Я обещаю подумать и заняться этим. Но, уверен, вы поймете меня, если я скажу, что создание разработанной и последовательной мифологии (и двух языков в придачу) поглощает все мысли, и сердце мое отдано Сильмарилям. Так что бог знает, что из этого выйдет. Мистер Бэггинс появился как забавная сказочка о привычных и противоречивых гномах из сказок братьев Гримм и оказался затянут на край этих легенд — так, что даже Саурон Ужасный выглянул из–за грани. А на что еще способны хоббиты? Они могут быть забавны, но эта их комичность весьма ограниченна, если не сопоставить ее с чем–то более фундаментальным. Однако самое интересное (на мой взгляд), что касается всяких там драконов и орков, произошло задолго до хоббитов. Быть может, взять новый (хотя и похожий) сюжет?»
Стэнли Анвин, по всей вероятности, не понял большей части этого письма; но на самом деле Толкин все равно просто размышлял вслух и уже начинал строить планы. Всего через три дня, 19 декабря 1937 года, он сообщил Чарльзу Ферту, одному из сотрудников издательства «Аллен энд Анвин»: «Я написал первую главу новой истории про хоббитов — «Долгожданная вечеринка».
Новая история начиналась почти так же, как первая. Мистер Бильбо Бэггинс из Хоббитона дает званый обед в честь своего дня рождения и, произнеся речь перед гостями, надевает волшебное колечко, которое добыл в «Хоббите», и исчезает. Причиной исчезновения в первом варианте главы является то, что у Бильбо «не осталось ни денег, ни драгоценных камней», и он решил снова отправиться на поиски драконьего золота. На этом месте первый вариант обрывается, глава оставлена неоконченной.
Толкин пока что не имел отчетливого представления, о чем будет новая книга. В конце «Хоббита» он написал, что Бильбо «счастливо прожил оставшуюся жизнь, а она у него оказалась необыкновенно долгой». Так как же этот хоббит мог изведать новые приключения, достойные называться приключениями, так, чтобы это не возникло противоречия финалу «Хоббита»? И потом, разве он не исчерпал практически все возможности характера Бильбо? Толкин решил ввести в повествование нового хоббита, сына Бильбо, и дать ему имя, которое носило семейство принадлежавших детям Толкина игрушечных медвежат–коала, Бинго. Итак, он вычеркнул из первого наброска имя Бильбо и вписал вместо него «Бинго». Потом ему в голову пришла другая идея, и он записал ее в виде короткой заметки (он часто так поступал во время работы над этой новой книгой): «Сделать сюжетом _возвращение кольца_».
В конце концов, кольцо было, во–первых, связующим звеном между первой и второй книгами, а во–вторых, одной из немногих деталей, о которых было сказано далеко не все. Бильбо случайно добыл его у скользкого Голлума, жившего под Мглистыми горами. Способность кольца делать своего владельца невидимым была до конца исчерпана еще в «Хоббите». Но не обладало ли оно какими–нибудь другими свойствами? Толкин делает еще несколько заметок: «Кольцо — откуда оно взялось? Некромант? Не очень опасное, если использовано для благих целей. Но рано или поздно грядет расплата. Приходится утратить либо его — либо себя». Потом Толкин переписал первую главу заново, назвав героя «Бинго Болджер–Бэггинс» и превратив его из сына Билъбо в его племянника. Он перепечатал главу на машинке и в начале февраля 1938 года послал ее в «Аллен энд Анвин», спросив, не согласится ли Рейнер, сын Стэнли Анвина, первый рецензент «Хоббита», высказать свое мнение.
11 февраля Стэнли Анвин ответил, что Рейнер прочел и ему очень понравилось, и добавил от себя: «Продолжайте».
Толкин был ободрен, но написал в ответ: «Написать первые главы для меня всегда проще простого — а вот теперь история не движется. Я так много растратил на первого «Хоббита» (я ведь не рассчитывал, что придется сочинять к нему продолжение), что в этом мире уже трудно найти что–нибудь новенькое». Тем не менее Толкин снова взялся за работу и вскоре написал вторую главу, которую назвал «Дорога втроем». В ней рассказывалось, как Бинго и его родичи Одо и Фродо отправляются в путь по сельской местности под звездами.
«Истории имеют обыкновение выходить из–под контроля, — написал Толкин своему издателю несколько недель спустя, — вот и эта приняла неожиданный оборот». Толкин имел в виду совершенно незапланированное появление зловещего Черного Всадника, который явно разыскивал хоббитов. На самом деле то был лишь первый из нескольких неожиданных оборотов, с которыми ему еще предстояло столкнуться. Толкин неосознанно, и зачастую непредумышленно, уклонялся от веселой манеры «Хоббита» в сторону чего–то более мрачного и возвышенного, ближе к «Сильмариллиону».
Была написана третья глава, никак не озаглавленная, но по содержанию примерно соответствовавшая той, что в конце концов вошла в книгу под названием «Прямиком по грибы». После этого Толкин перепечатал все, что уже было написано (и переписано), и опять отправил Рейнеру Анвину, чтобы узнать его мнение. Мальчик снова одобрил, только заметил, что тут слишком много «хоббичьей болтовни», и спросил, как будет называться книга.
И в самом деле, как? Но, главное, Толкин до сих пор не знал, о чем она будет. И к тому же у него оставалось не так уж много свободного времени для сочинительства. Помимо обычных дел: лекций, экзаменов, административных обязанностей, научной работы, — добавилась еще одна забота: у Кристофера обнаружилось какое–то непонятное сердечное заболевание. Мальчика, которого только недавно отправили вместе с братьями в католический пансион в Беркшире, пришлось на много месяцев оставить дома. Кристоферу было велено соблюдать постельный режим и лежать на спине, и отец посвящал ему немало времени. Так что прошло больше трех месяцев, прежде чем Толкин снова взялся за новую книгу. В конце трех уже написанных глав он некогда нацарапал заметку: «Бинго собирается что–то сделать с Некромантом, который намерен напасть на Шир. Они должны найти Голлума и узнать, откуда он взял кольцо, потому что нужны три». Но какой бы многообещающей ни казалась эта идея, сперва она никаких результатов не дала. 24 июля 1938 года Толкин написал Чарльзу Ферту в «Аллен энд Анвин»: «Продолжение «Хоббита» все на том же месте. Я утратил к нему интерес и понятия не имею, что с ним делать».
