Смотрю; на склоны гор, покрытые зеленью, на город… Остовы домов с зияющими глазницами окон, закопченные стены, торчащие среди развалин. И сознание сразу возвращается к действительности. Война продолжается, и начинается ее новый день.
Уже полтора года я командую эскадрой Черноморского флота. Это назначение состоялось через два месяца после знаменитых событий у Озерейки и Станички. Эскадра - хозяйство большое. Один лишь утренний доклад начальника штаба об оперативной обстановке, состоянии кораблей и полученных приказаниях занимает чуть ли не час. А потом - либо поездка в Поти, где ремонтируются крейсера и эсминцы, либо занятия с командирами кораблей, либо разбор боевых действий.
Но сегодня в обычный распорядок вносится изменение. Оперативный дежурный докладывает, что к нам из Геленджика направился командующий флотом.
Встречаю вице-адмирала Октябрьского у трапа. Филипп Сергеевич, судя по его лицу, чем-то взволнован. [206]
Проходим в каюту. Там командующий, оставив официальный тон, говорит:
- Радуйся, Николай Ефремович. Эскадра возвращается в Севастополь.
- Наконец-то! - невольно вырывается у меня.
Потом, как перед большой и весьма важной боевой операцией, мне вручается разработанный штабом флота план перехода кораблей. Его надо изучить и начать подготовку к плаванию.
Филипп Сергеевич напоминает, что необходимо произвести замеры магнитных поясов кораблей, чтобы повысить надежность их защиты от донных неконтактных мин, дать командирам и штурманам возможность ознакомиться со всеми деталями навигационной обстановки в районе перехода и особенно на фарватерах Севастополя, проверить, насколько хорошо вахтенные офицеры знают наставление, регламентирующее переход эскадры морем, лично удостовериться, что каждый корабль все приготовления к походу провел образцово.
По плану эскадра начинает поход двумя отрядами: один формируется в Поти, другой в Новороссийске. В море они встречаются и в Севастополь входят вместе. Подготовку к плаванию первого отряда во главе с линкором «Севастополь» командующий флотом берет на себя. За второй отряд отвечаю я.
Надо собирать офицеров штаба и, не теряя времени, браться за дело. Но прежде чем отдать распоряжение об этом, я обдумываю сообщение командующего флотом и его рекомендации, размышляю о том, насколько значительно сегодняшнее известие…
Вот здесь, под многострадальным Новороссийском, флотские десантные отряды в темные февральские ночи 1943 года сделали первый шаг вперед, отвоевав небольшой кусочек захваченной врагом земли.
Так обозначился на черноморских берегах тот перелом в боевых действиях, который наступил в 1943 году на всем советско-германском фронте.
После победы наших войск под Сталинградом прогремела знаменитая Курская битва, не оставившая гитлеровцам никаких надежд на возврат утерянной инициативы. Наши части успешно наступали на Украине и в Донбассе. Было ясно, что назревают большие события на Кубани и Таманском полуострове. [207]
В ночь на 10 сентября мощный грохот потряс Новороссийск и его окрестности. Над Цемесской бухтой встало багровое зарево. Началась операция, имевшая целью освобождение этого города.
По Новороссийску наносился комбинированный удар сухопутных войск и флота. Причем флот высаживал десант непосредственно в бухту, где немцы пристреляли каждый метр водного пространства из дотов и дзотов, понастроенных на причалах и прибрежных высотах. Но, несмотря на это, торпедные катера ворвались в бухту и ударами торпед расчистили путь десантным отрядам, которые двигались из Геленджика на сторожевых катерах, ботах, сейнерах, буксирах.
Пять суток на улицах города шли тяжелые бои. 16 сентября 1943 года вся страна узнала об освобождении Новороссийска. Среди тех, кто отличился при штурме города, были и мои старые знакомые - командиры и бойцы 255-й и 83-й морских бригад.
Неприятельские войска удирали на Тамань, чтобы побыстрее уйти в Крым. И опять флот, помогая армии, высаживал десанты на побережье, стремясь нанести захватчикам возможно более чувствительное поражение. К 9 октября весь Таманский полуостров был очищен от врага.
Не прошло и месяца, как войска Северо-Кавказского фронта совместно с Черноморским флотом начали десантную операцию, известную под названием Керченско-Эльтигенской. Она проходила в условиях осенней непогоды и складывалась весьма трудно. И все же к декабрю десант прочно закрепился на плацдарме в районе Керчи. Сюда через Керченский пролив непрерывно перебрасывались наши части, вскоре составившие отдельную Приморскую армию.
В то же время наступавшие на юге Украины советские войска вышли на Перекопский перешеек. Крымская группировка противника оказалась отрезанной от материка. С моря ее блокировали корабли флота.
И вот наступил 1944 год. 10 апреля войсками 3-го Украинского фронта была освобождена Одесса, город, который так дорог морякам, а двумя днями раньше, 8 апреля, началось сражение за Крым.
Части 4- го Украинского фронта прорвали гитлеровские рубежи на Перекопе и устремились к югу. Отдельная Приморская армия овладела Керчью, смяла оборону [208] врага на ак-монайских позициях, освободила Феодосию и, по горным дорогам устремилась к Ялте, а через нее -к Балаклаве.
Ровно через десять дней после начала наступления войска фронта и Приморской армии соединились под стенами Севастополя.
Эскадра в этих событиях участия не принимала, так как было указание Ставки Верховного Главнокомандования не рисковать крупными кораблями. С сухопутными войсками взаимодействовали катера, морская авиация, подводные лодки.
7 мая войска 4-го Украинского фронта начали штурм севастопольских укреплений - на подступах к городу немцы построили три укрепленных рубежа, которые считали неприступными. Одновременно торпедные катера, подводные лодки и авиация флота усилили удары по вражеским кораблям и судам, лишая фашистов возможности пользоваться морем для воинских перевозок.
Части и подразделения 51-й Приморской и 2-й гвардейской армий взломали оборону неприятеля на подступах к городу, взяли, казалось бы, неприступную Сапун-гору, погнали гитлеровцев на Херсонес и там их добивали. Всего лишь три дня потребовалось нашим войскам для полного разгрома захватчиков под Севастополем.
Многие закаленные бойцы не могли сдержать слез, когда ворвались на Малахов курган. В те дни черноморцы без конца повторяли: «Севастополь наш!» Так было и на эскадре.
Уже в мае на кораблях начались разговоры о скором возвращении эскадры в главную базу. Однако тогда это было нереально. Севастополь еще не мог принять эскадру.
