О нем рассказывали, как он агитировал среди крестьян села Михалци. Собрал он их вечером и повел речь сначала о том, о сем, а затем стал подводить к тому, для чего он и затеял весь разговор. Но видит он, что у слушателей пропал интерес, озираются по сторонам. Тогда Матей громко и весело спросил:
— А знаете ли вы, друзья, как меня в прошлом году в горах чуть медведь не задрал?
Безучастность мигом как рукой сняло. Глаза так и впились в Матея. Он и повел рассказ о том, как повстречался ему огромный медведь, как хотел он его загрызть, да Матей, не будь дурак, не испугался, а вступил в борьбу.
— А вы думаете что? Бежал медведь! Главное — не бояться, тогда и с более страшным зверем можно совладать, не то что с турком.
Так с рассказа о медведе Матей перешел к делам освобождения от турецкого господства.
Летом произошло событие, роковые последствия которого трудно было предвидеть. Болгарский революционный центральный комитет, чтобы облегчить Левскому работу, решил дать ему в помощь Димитра Обшти.
О жизни этого человека, который сыграл такую злополучную роль в революционном движении, известно очень мало. Родился он в македонском селе Дьякове, но в каком году — неизвестно. Предполагается, что он был старше Левского годом-двумя. Мальчонкой покинул родное село и направился в Сербию, где «служил у больших людей и кормился как мог». После того, все в тех же поисках прокормления, скитался по Румынии.
В 1862 году, находясь в Белграде, вступил в легию Раковского под именем Димитра Косоваца. После роспуска легии перебрался в Румынию, где в течение двух лет содержал трактир.
Привыкший к скитаниям, он не мог усидеть на месте. В 1866 году он уже был в Италии в легионе Гарибальди. Под именем Димитра Николова участвовал в военном походе 1866 года. В знак признания заслуг военное министерство Итальянского королевства наградило его Памятным орденом.
Из Италии Димнтр Николов-Косовац поспешил на греческий остров Крит, где вспыхнуло восстание против турецкого владычества. Греческие документы отмечают, что Димитр Николов участвовал в десяти сражениях, служил «с усердием и самопожертвованием» и показал «отличное поведение».
Незадолго до подавления Критского восстания, в конце 1868 года, Косовац уехал в Румынию. Здесь он установил связи с болгарской революционной эмиграцией и загорелся желанием сколотить чету и отправиться с ней в Болгарию. Тодор Ковачев, долго не раздумывая, переправил Косоваца в Бешград к известному болгарскому воеводе Панайоту Хитову. С помощью Хитова Косовац организовал маленькую чету, ушел с ней в Болгарию, но там, дойдя до реки Искыр поссорился с товарищами и бросил их.
Два с лишним года после того он разъезжал по Сербии и Румынии. В Брайле ему удалось найти десяток молодых болгар, готовых образовать чету. Косовац взял у них деньги на оружие и исчез.
В 1870 году Димитр Косовац предстал перед болгарской эмиграцией под фамилией Обшти. По его словам, он взял этот псевдоним, желая подчеркнуть свой интернационализм, свою «принадлежность всем балканским народам». Слово «обшти» по-болгарски означает «всеобщий». Димитр Всеобщий — так претенциозно звучала бы по-русски фамилия этого человека, мыслящего о себе «в мировых масштабах».
Пользуясь рекомендациями П. Хитова и Т. Ковачева, того самого, которому Левский отказал в доверии. Димитр Обшти стал настойчиво добиваться посылки его в Болгарию. И это ему удалось.
Бухарестский центральный комитет известил Левского о намерении послать ему помощником Димитра Обшти. Левский, зная Обшти как человека смелого, но с авантюристическими наклонностями, воздержался от немедленного согласия на участие Обшти в революционной работе и попросил повременить с назначением, обещая через тридцать-сорок дней или письменно, или лично дать объяснения по этому поводу. Но ответ Левского где-то задержался, и Бухарестский комитет, не получив согласия главного руководителя революционной организации, каким являлся Левский, направил Обшти к нему помощником.
В конце июня Обшти прибыл в Ловеч. Левский в то время был в южной Болгарии. Ловечский комитет в отсутствие Левского утвердил Обшти его помощником. Левскому ничего не оставалось делать, как согласиться с решением БРЦК и Ловечского комитета.
30 июня около городка Сопот состоялась встреча Левского с Обшти. Была она, по словам Обшти, сдержанной, холодной.
Из Сопота Левский поехал с Обшти по комитетам южной Болгарии, но, как позже жаловался Обшти, Левский его не знакомил с членами комитетов, уходя на заседания, оставлял его на постоялых дворах. Вынужденный принять Обшти, Левский, как видно, не изменил к нему отношения и остерегался вводить его в тайные дела организации.
Распрощавшись с Обшти, Левский в августе поехал в турецкую столицу. Но и об этой поездке, как и о первой, сохранилось очень мало сведений.
В Стамбуле знакомые Левского решили для верности поселить его у видного султанского сановника, члена государственного совета, болгарина Хаджи Иванчо Пенчовича. Когда Левский узнал, какую ему отвели квартиру, он, улыбнувшись, сказал:
— Действительно, более безопасного места не сыщешь!
Переодетый в костюм турецкого чиновника-писца, Левский в сопровождении стамбульских знакомцев прибыл на остров Халки в дом Хаджи Иванчо. Встретил его хозяин хотя и с опаской, но гостеприимно. За ужином говорили о настроениях в Болгарии, о возможности помощи из Сербии и России.
— В первый раз я сюда приезжал к единомышленникам, чтобы создать здесь комитет, а теперь к богатым патриотам за деньгами на святое дело, — сказал Левский о цели поездки. — Вы здесь в столице отвлекайте внимание турецких правителей и общественное мнение, если таковое существует в Турции, к церковным делам, а мы тем временем будем готовить народ к решительному действию.
Долго спорили: одни из присутствующих у Хаджи Иванчо стояли за освобождение духовное, другие;— политическое. И, наконец, договорились, что каждый будет работать по своему разумению, но с одной целью —избавление родины от рабства.
Через три дня, получив собранные среди болгар деньги, Левский, любезно провожаемый, покинул дом Хаджи Иванчо, чтобы на пароходе отплыть в Болгарию.
Пройдет с того дня полтора года, и гостеприимный Хаджи Иванчо Пенчович, как член чрезвычайного суда, подпишет Левскому смертный приговор...
В сентябре в Ловеч прибыл второй помощник Левского, Ангел Кынчев. Три года назад расстались они в Белграде: Левский после роспуска легии отправился в Румынию, посоветовав Кынчеву продолжать занятия в сербском военном училище.
