Вон оно что! А мы тогда и не знали таких любопытных деталей.
Едем дальше. Не без труда находим наконец то, что нужно. Жарким днем в маленьком тихом поселке нелегко встретить человека.
Нам посчастливилось познакомиться со старожилом - Раисой Ильиничной Морозовой. Приветливая пожилая женщина помогла вспомнить, где размещался наш полк, в какой стороне был аэродром.
Немного на отлете от поселка стоит длинное одноэтажное белое здание. До войны там находился сельскохозяйственный техникум. Вот в этом доме мы и жили полмесяца. Сейчас в Чеботарке лет шесть существует школа-интернат, для нее выстроено новое здание, а в поселке живет обслуживающий персонал. Значит, раньше, при царе (Горохе - так и хочется сказать), здесь жили слуги помещика, а теперь - люди, обслуживающие детей советских граждан. Невольно возникает вопрос: а кто бы сейчас здесь жил и кому бы служил, если бы тогда, в сорок четвертом, наша армия не вышвырнула оккупантов из Крыма?
Раиса Ильинична ведет с нами неторопливую беседу.
- Помню, у какой-то вашей летчицы был день рождения. Она пришла ко мне и спрашивает: "Ильинична, не сможете ли вы сделать для меня вареники? Я сегодня именинница, хочу угостить своих подруг украинским кушаньем". Что ж, говорю, могу. Большое блюдо ей наготовила. Хвалили, вкусные получились.
Она припомнила, как в первые дни, когда полк прилетел сюда, над Чеботаркой с утра до вечера гудели наши истребители.
- Пролетит низехонько, а потом вверх носом поднимемся" кувыркаться начинает. У меня в хате целый день стекла дрожали.
Мы с Руфой понимающе переглянулись и... рассмеялись.
Был такой период, когда летчики-истребители, желая, очевидно, блеснуть перед девушками мастерством пилотажа, на обратном пути с задания обязательно проходили над нашим аэродромом и выделывали разные вензеля в воздухе. Глупые парни! Они забывали, что мы в это время спали после ночных полетов. Беспрестанный рев моторов истребителей не давал нам нормально отдыхать. Стали жаловаться командиру полка Бершанской, а она - в высшие инстанции. Вскоре по всей воздушной армии объявили, что Чеботарка - запретная зона. Кто нарушит, будет строго наказан. Только после этого стало тихо.
Что и говорить, парни не обходили нас своим вниманием. Побывать в женском полку, познакомиться с девушками, "обменяться опытом боевой работы" - было мечтой многих летчиков. Но поскольку мы с вечера и до утра летали на задания, а днем истребители сами работали, то возможностей для обмена опытом что-то не находилось.
Только с "братиками"-бочаровцами у нас с самого начала знакомства, с 1942 года, установились дружеские, хорошие отношения. "Братики" тоже летали ночью на ПО-2, нам была понятна их работа, как своя собственная, а они со знанием дела ценили и уважали наш труд. Бочаровцы не хвастались перед нами, как некоторые истребители (чего там греха таить!), воздушными боями и сбитыми самолетами противника. Они были такими же работягами, "кукурузниками", как и мы. Думается, что правильный тон для своих подчиненных задал сам командир полка Константин Дмитриевич Бочаров. Его ребята видели, как он относился к нашему командиру - по-товарищески, без тени превосходства, как равный к равному, и в то же время никогда не забывая, что перед ним женщина - поэтому, естественно, и сами усвоили такую манеру обращения.
- Мне особенно запомнилась одна ваша девчушка, - говорит Раиса Ильинична, - маленькая, вот такусенькая, - она показывает от земли чуть побольше метра. - Веселая, бойкая. Интересно, как она теперь? Да и жива ли?
Мы начинаем перебирать всех маленьких ростом однополчан. Не легко, у нас их много. Вообще в полку народ был мелкий. Кто же? Штурман эскадрильи Дуся Пасько? Живет в Москве, давно окончила мехмат МГУ, преподает в институте, пишет диссертацию. Мой штурман Полина Гельман? Кандидат экономических наук, преподает политэкономию. Верочка Бондаренко? Она и сейчас не изменила своей профессии, работает по части приборов. Штурман Лида Целовальникова? Живет в Саратове, инженер.
- Кажется, она была у вас каким-то начальником, - уточняет Раиса Ильинична.
- Саша Хорошилова, комсорг полка! - сразу догадываемся мы. - Она теперь мать семейства, у нее трое детей. Живет в Куйбышеве. Это человек завидной энергии и необычайной трудоспособности. Руководит кафедрой политэкономии в институте. Строчит уже докторскую диссертацию. Вот вам и "такусенькая"!
- Видать, и правда: "Мал золотник, да дорог".
Выслушав на прощанье комплимент от Раисы Ильиничны, что мы с Руфой совсем не похожи на участниц Отечественной войны, садимся в машину и едем на бывший наш аэродром.
Огромное поле, ровное, как доска. Часть его засажена виноградником. Да, здесь было где разбежаться с тремястами и даже четырьмястами килограммами бомб - катись хоть до Турции.
Отсюда, вот с этой самой земли, взлетели мы вечером 9 мая 1944 года с бомбами и взяли курс на мыс Херсонес - там, на самом краешке крымской земли, еще сидели жалкие остатки оккупантов, работал аэродром. Но наше верховное главнокомандование уже не принимало их и расчет - в тот день сообщили, что Крым освобожден.
Мы с Полиной Гельман летели в превосходном настроении. Радостно было сознавать, что в большом ратном подвиге советских воинов, совершенном при освобождении Крыма, есть маленькая частица и твоего труда. Солнце едва успело скрыться за горизонт, а в небе уже появились первые звезды. Тихий вечер опускался на землю. Мы шли вдоль берега, и правое крыло самолета накрывало светлую песчаную кайму.
- Полина, ты была когда-нибудь в Крыму до войны? - спрашиваю штурмана.
- Да, пионеркой в Артеке. Какой это чудесный лагерь!
- А я вот только сейчас, в войну, ознакомилась с берегами древней Тавриды. Да и то в основном ночью, с высоты птичьего полета.
- Ничего, кончится война, приедешь сюда отдыхать.
- После войны столько дел навалится, что не до отдыха будет... Ой, что это такое? - воскликнула я в изумлении.
Земля под самолетом вспыхнула небывалым залпом разноцветных огней. Стреляли на огромной площади от Качи до Балаклавы, палили из всех видов оружия, но преобладали ракеты. В первое мгновенье у меня мелькнула было мысль, что, может быть, враг неожиданно прорвался с Херсонеса? Нет, это абсолютно нереально! Но что же тогда творится под нами?
- Отойдем в сторонку, от греха подальше, - говорю штурману, разворачиваюсь и ухожу в море.
- Странно, - размышляет Полина, - похоже, что наши войска решили выпустить в воздух все оставшиеся боеприпасы.
- Полина! - мелькнула у меня догадка. - Да ведь это же салют в честь освобождения Крыма!
Мы с удовольствием тоже выстрелили несколько ракет.
