Вскоре появились первые группы пленных; вдруг бойцы остановили кого-то и стали бить. Маршал приказал разобраться в случившемся. Оказалось, среди солдат вермахта прятались изменники-власовцы, а предателей всегда ненавидели на Руси.
Колонны военнопленных становились все длиннее. Часто они шли без конвоиров, их вел унтер-офицер, державший в руках лист бумаги с надписью «Бекетовка». Советский регулировщик читал надпись и направлял колонну в нужном направлении.
Выглядели пленные так, что невольно вспоминалась картина Верещагина «Отступление французской армии в 1812 году». Вскоре выяснилось, что почти все страдают тяжелыми простудными заболеваниями, главным образом — воспалением легких. Отказ гитлеровского командования капитулировать в начале января стал роковым для многих из тех, кого пощадили пули и осколки. Еще неделя-другая, и не потребовалось бы ни атак, ни артподготовок. Жестокий мор всех уложил бы в сталинградскую землю!
А еще были раненые, и немало. Лазареты окруженной группировки, часто брошенные своим медицинским персоналом, являли зрелище поистине ужасное. Перед глазами маршала Воронова невольно ожили картины собственных страданий в польском плену. Вместе с Рокоссовским, который вел себя по отношению к военнопленным как настоящий рыцарь, он постарался как можно скорее организовать их размещение, питание, оказание медицинской помощи и последующую эвакуацию. Положение осложнялось тем, что число пленных — 91 000 человек — оказалось гораздо больше ожидаемого; тем не менее сложные организационные вопросы решались быстро и эффективно. И все же смертность была высокой: ведь и в конце XX века воспаление легких, особенно в запущенной форме, оставалось тяжелой болезнью, а тогда, в 1943 году, под Сталинградом, антибиотиков еще не было...
Артиллерийские соединения и части маршал Воронов распорядился вывести в районы, удобные для отдыха личного состава и обслуживания вооружения. Он рассчитывал встретиться с офицерами и генералами, чтобы обсудить свежий боевой опыт, но срочный вызов в Москву нарушил все планы.
4 февраля Воронова и летевшего тем же самолетом Рокоссовского встретили генералы в новой, украшенной золотыми погонами форме. Прием у М. И. Калинина, награждение обоих военачальников орденами Суворова 1-й степени, затем подробный доклад в Ставке по итогам операции и долгая беседа с Верховным главнокомандующим.
— Как без вас работали в Москве ваши подчиненные? — спросил, завершая встречу, Сталин и, услышав похвальный отзыв, произнес: — Вот и хорошо. Завтра- послезавтра вам нужно будет снова лететь на фронт.
Путь на этот раз лежал на северо-запад, в район Демянска, где противнику хотели устроить нечто вроде второго Сталинграда. Но красивая картинка замысла представляла собой лишь трафарет, срисованный с победоносной операции и наложенный на труднопроходимую местность без учета ее особенностей, пропускной способности дорожной сети, возможностей и выучки своих войск, а также конкретных метеорологических условий. Первым свидетельством тому были многочисленные «пробки» на раскисших, похожих на грязевые реки дорогах.
В одной из таких «пробок» маршал Воронов встретил старого товарища, командующего ВВС Красной армии А. А. Новикова. Давно виделись под Сталинградом? Вместе подивились «школьным ошибкам», благодаря которым 13 дивизий противника вот уже больше года находятся в полуокружении и чувствуют себя совсем неплохо, получая все необходимое через так называемый Рамушевский коридор.
На командном пункте Северо-Западного фронта прибывшим выделили подземные «виллы», то есть землянки. Не успел Николай Воронов умыться с дороги, как в его новое жилище вошел Г. И. Кулик, но... в форме генерал-майора.
Требования, предъявляемые к офицеру в мирное время, значительно отличаются от тех, что выдвигает война. В полном соответствии с этим известным правилом, в годы мира на вершинах военной иерархии оказывается немало персон, достигших высоких постов благодаря связям, угодничеству, политике, ловко проведенным служебным интригам или просто создавших себе репутацию «крепкого руководителя» методом запугивания подчиненных, вынужденных то и дело устранять ошибки начальства, ибо вина за промахи непременно будет на них же и возложена. В коррумпированном обществе особую роль приобретают банальные взятки и контроль за финансовыми потоками.
Война расставляет все по местам, но, к сожалению, уже после того, как пролиты реки крови. При этом кадровые перестановки тем глубже и масштабнее, чем выше накал и размах боевых действий, чем опаснее угроза и страшнее последствия. Разумеется, подобное возможно лишь при наличии здорового общества и необходимого времени. Там же, где социальные болезни зашли так далеко, что парализовали инстинкт самосохранения нации, страну ждет военный разгром со всеми вытекающими последствиями.
Среди не выдержавших испытания делом оказался и бывший маршал Г. И. Кулик. Неудачи преследовали его и в качестве представителя Ставки Верховного главнокомандования, и в должности командующего 54-й армией. Сейчас он, сетуя на судьбу, хотел искупить вину личной храбростью и просил направить его артиллерийским наблюдателем в первые цепи атакующей пехоты.
Что мог сказать Николай Воронов бывшему начальнику? Только то, что Ставка ждала и ждет от него иного, а именно умелой организаторской работы на фронтах. Но Г. И. Кулик не смог оправдать эти ожидания ни раньше, ни позже...
Наступление началось 15 февраля 1943 года. Артиллерия, несмотря на затруднявшие корректирование огня снегопад, туман и мелколесье, все же сумела буквально взломать передний край обороны противника. Но пехота из-за болотистой местности двигалась слишком медленно, а подвижная группа генерала М. С. Хозина, которой надлежало развивать успех, оказалась не готова к вводу в сражение. Местность же была такова, что на огневых позициях приходилось оборудовать деревянные настилы, чтобы пушки и гаубицы не тонули в болоте. В землянке маршала Воронова за ночь собиралось до 80 ведер воды.
Кроме того, противник, судя по всему, на этот раз был хорошо осведомлен о предстоящем наступлении советских войск и позаботился об укреплении боковин Рамушевского коридора, перекрыть который тщетно старались части Красной армии. Бросалась в глаза и слабая тактическая подготовка общевойсковых командиров.
Маршал Воронов по срочному вызову убыл в Москву с подробным анализом причин неудач, а С. К. Тимошенко на посту командующего Северо-Западным фронтом сменил И. С. Конев.
Вскоре к обязанностям начальника артиллерии Красной армии прибавились новые. Верховный главнокомандующий сообщил ему об этом по телефону не терпящим возражений голосом:
