На столиках, покрытых белоснежными скатертями, стоят приборы. Ко мне подходит дневальный:
— Товарищ капитан, ваше место вот здесь, рядом с командиром полка.
Садимся. Переговариваемся вполголоса. Титоренко говорит, что ужин начнется после краткого разбора боевого дня. Между столиками прохаживается медвежонок. Зорьку подзывают то к одному, то к другому столику. Какой-то летчик шутя кричит:
— Пошел прочь!
И медвежонок, поворчав, отходит.
— Больше к нему не подойдет. У него память хорошая, — смеется Титоренко.
Кто-то подает команду:
— Товарищи офицеры!
Все встают. Входит командир части.
— Пожалуйста, садитесь, товарищи офицеры. — Он оглядывает столики и продолжает: — Я вам уже представил сегодня прибывшего к нам моего заместителя — капитана Кожедуба. Пусть по нашей традиции вновь прибывший коротко расскажет нам о нескольких боях, о том, где воевал, поделится с нами опытом. Вы с ним ближе познакомитесь в процессе работы.
Для меня это своего рода экзамен. Испытанные летчики — слушатели взыскательные. Нового товарища они узнают и по рассказам о проведенных им боях, и по первому полету.
Я встаю и рассказываю о восемнадцати месяцах своей боевой жизни, о том, как много пришлось и приходится работать над собой, о своих боевых товарищах и учителях. Однополчане слушают внимательно.
Командир встает:
— Есть вопросы к товарищу Кожедубу? Вопросов ко мне нет.
— Пожалуйста, садитесь, товарищ Кожедуб, — говорит Чупиков и тихо добавляет: — Вы летчикам понравились. Я очень рад за вас… Теперь, товарищи офицеры, — продолжает он громко, — приступим к разбору летного дня.
Командир методично и сжато разбирает все вылеты и останавливается на особенно удачном вылете пары Александрюка и его ведомого Васько. Летчики, о которых говорит командир, встают.
— Я предлагаю, — заканчивает ort, — тост за прибывшего к нам товарища и за летчиков Александрюка и Васько, отлично выполнивших сегодня боевое задание.
Все стоя пьют за наше здоровье.
— Садитесь, товарищи офицеры. Время ужинать, — говорит командир.
Хорошее впечатление производит на меня несколько необычная, приподнятая обстановка.
Разносят ужин. Зорька, до того спокойно сидевшая в уголке, бегает от столика к столику. В столовой становится шумно: летчики смеются над проделками Зорьки.
Командир мне рассказывает
— Время, затрачиваемое на краткий разбор боевого дня, зависит от количества вылетов. Днем разборы проводятся по группам, а перед ужином, когда все офицеры налицо, я разбираю итоги дня. Порицание или поощрение в присутствии всех офицеров части — очень хорошее средство воспитания. Среди сержантского и рядового состава разборы летного дня проводит мой заместитель по политчасти.
«Крепкий, спаянный полк, с хорошими традициями», — думаю я, и мне хочется скорее вступить в бой крыло к крылу с новыми однополчанами.
После ужина заиграл баян. Зорька с невинным видом загребает со стола булочку и торопливо ее уплетает. Медвежонка окликнули. Он бежит, переваливаясь и постукивая когтями по полу. Дружный хохот заглушил звуки баяна — Зорька выкинула какой-то номер.
— Товарищи офицеры, можно покурить. Завтра рано вылетов не ожидается, можно и вечер самодеятельности устроить.
Командир протягивает мне портсигар. Закуриваем.
— Я заметил, что до вашего разрешения никто не курил, — сказал я.
— Такой порядок ввел бывший командир полка подполковник Шестаков, погибший в боях в Белоруссии. Замечательный был летчик! Я принял полк после его гибели. Без разрешения командира летчики не курят, не выходят из столовой — он установил такой порядок Выдержку надо вырабатывать в себе даже в мелочах… Ну, теперь, Фомин, запевайте.
Сильным, приятным голосом Фомин запел. Летчики подхватили.
— Хорошо поет Фомин, — заговорил Чупиков. — Это адъютант эскадрильи. У него отличный слух: послушает по радио новую песню и к вечеру ее исполняет, а через несколько дней ее весь полк поет…
Последние слова песни замолкли, и командир неожиданно для меня предложил:
— Попросим товарища Кожедуба спеть нам что-нибудь.
Со всех сторон закричали:
— Спойте, спойте, товарищ капитан! Я даже растерялся:
— Голоса у меня нет, петь не умею.
— Это у нас не принимается во внимание. Поют и танцуют все. Пока не споете — не уйдете.
— Я лучше спляшу гопак. Согласны?
Иду вприсядку в стремительном темпе. Вдруг со всех сторон закричали: «Зорька, Зорька!» Кто-то крепко толкнул меня в бок. Раздался оглушительный хохот: ко мне неслышно подкатился медвежонок. Увертываюсь от Зорьки и вприсядку обхожу комнату — медвежонок за мной.
Я вскочил и повалил его на обе лопатки. Летчики смеялись, хлопали, кричали «бис». И я почему-то сразу почувствовал себя в кругу родных людей. Неуловимая натянутость, которая всегда бывает, когда попадаешь в незнакомую обстановку, исчезла.
Время шло незаметно. Чупиков, посмотрев на часы, объявил:
— Товарищи офицеры, наш вечер закончен. Пора отдыхать. Спокойной ночи!
…Титоренко, Шебеко и я пришли в свою комнату, зажгли свет. На одной из постелей кто-то лежит, накрывшись с головой одеялом. Посмотрели — да это Зорька! Положила голову на подушку и мирно спит.
Мы так хохотали, что прибежали летчики из других комнат. Стали будить медвежонка. Он ворчит, лапами отмахивается и ни с места. Осторожно стащили его и положили под койку. Зорька поворчала-поворчала, видит — делать нечего, и снова заснула.
6. Вхожу в жизнь аэродрома
Рано утром меня разбудил толчок. У моего изголовья сидит медвежонок и, посапывая, старательно вылизывает лапу. Пока мы умывались, делали зарядку, медвежонок, не дождавшись нас, помчался в столовую.
Едем на аэродром. Медвежонок сидит на крыше кабины — он тяжелый, его не сдует Вид у него важный, словно он понимает, что едем по делу. Аэродрома еще не видно, но Зорька уже почуяла запах бензина, масла, краски, особый, волнующий запах летного поля. Воздух, набегая, щекочет ей нос. Она ворочает головой, ворчит, возится.
Подъехали. Медвежонок бросился к КП, обежал его несколько раз и тогда только успокоился.
Так каждое утро Зорька приветствует аэродром.
После обеда на аэродроме проводится конференция.
Мы расположились на траве под елками у окраины летного поля. Собрались и бывалые летчики и молодежь, только начинающая боевой путь.
Конференцию ведет командир полка. Летчики делятся боевым опытом, обсуждают вопросы теории и тактики, разбирают боевые вылеты.
Иногда я задаю вопросы молодым пилотам — мне хочется познакомиться с ними еще на земле.
