7 ч. 45 м.
Становится жутко. Стоны и взрывы напоминают ад. Сложилась очень тяжелая обстановка. Положение плохое, мы окружены. Если ночь будет темной, все должны быть в ходах сообщения, располагаясь в ряд... Душа солдата стала печальной... Наше положение неважное, сложное, запутанное.
8 ч. 30 м.
Артиллерия противника не прекращает обстрела наших частей. Куда бы ни сунулся, нигде нет спасения, везде падают снаряды, наше спасение только в Бдисатве.
14 ч. 40 м.
Идет беспощадный бой, сколько убитых и раненых мы не знаем... Обстрел не прекращается.
21 августа
Множество самолетов советско-монгольской авиации бомбят наши позиции, артиллерия также все время беспокоит нас. После бомбежки и артогня бросается в атаку пехота противника. Число убитых все более и более увеличивается. Ночью авиация противника бомбила наши тылы.
22 августа - 9 ч. 30 м.
Пехота противника начала атаку, пулеметы противника открыли сильный огонь. Мы были в большой опасности и страшно напугались. Настроение заметно ухудшилось. Когда всех офицеров убили, меня назначили командиром роты. Это меня страшно взволновало, и я всю ночь не спал..."
На этом обрываются записи Факуты.
Большое внимание в тогдашней японской армии уделялось идеологической обработке солдат, направленной против Красной Армии. Наша армия изображалась технически отсталой, а в боевом отношении приравнивалась к старой царской армии времен русско-японской войны 1904 - 1905 годов. Поэтому то, что японские солдаты увидели в сражениях на реке Халхин-Гол, оказавшись под мощными ударами танков, авиации, артиллерии и хорошо организованных стрелковых войск, было для них полной неожиданностью.
Японскому солдату внушали, что, попав в плен, он все равно будет расстрелян, но прежде его будут истязать до полусмерти. И надо сказать, что подобное воздействие в тот период достигало своей цели.
Однако действительность опровергла эти внушения. Помню, на рассвете одного из августовских дней ко мне на наблюдательный пункт привели пленного японского солдата, обезображенного укусами комаров. Этот солдат был схвачен разведчиками полка И. И. Федюнинского в камышах.
На мой вопрос, где и кто его так разделал, он ответил, что вместе с другим солдатом вчера с вечера был посажен в камыши в секрет для наблюдения за действиями русских, а накомарников им не дали. Командир роты приказал не шевелиться, чтобы их не обнаружили. Ночью на солдат напали комары, но они безропотно терпели страшные укусы и сидели до утра не шевелясь, чтобы не выдать своего присутствия.
- А когда русские что-то крикнули и вскинули винтовки, - рассказывал пленный, - я поднял руки, так как не мог больше терпеть эти мучения.
Нам нужны были сведения о японских войсках на том участке, где был захвачен этот пленный. Чтобы развязать ему язык, я приказал дать пленному полстакана водки. Каково же было мое удивление, когда он, посмотрев на стакан, сказал:
- Прошу вас, отпейте глоток, я боюсь отравы. Я единственный сын, а отец имеет галантерейный магазин, следовательно, я единственный его наследник.
Наш переводчик заметил, что, согласно памятке, которую японским солдатам дало их начальство, они должны смело умирать со словом "банзай" на устах. Усмехнувшись, пленный ответил:
- Отец наказал мне вернуться домой живым, а не мертвым.
31 августа 1939 года последние очаги сопротивления 6-й японской армии, вторгшейся в пределы Монгольской Народной Республики, были ликвидированы. Посещая части наших войск, товарищ X. Чойбалсан сердечно благодарил воинов за то, что они своей кровью подтвердили верность взятым на себя обязательствам. Сокрушительный отпор советских и монгольских войск, небывалый разгром отборных сил целой японской армии заставили тогдашние японские правящие круги пересмотреть свои взгляды на могущество и боеспособность Советских Вооруженных Сил, особенно на моральную стойкость советских воинов.
Нарком обороны К. Е. Ворошилов в приказе 7 ноября 1939 года писал: "Подлинной славой покрыли себя бойцы и командиры - участники боев в районе реки Халхин-Гол. За доблесть и геройство, за блестящее выполнение приказов войска, участвовавшие в боях в районе реки Халхин-Гол, заслужили великую благодарность".
Душой героических действий наших воинов была Коммунистическая партия и ее фронтовой отряд - армейская партийная организация. Коммунисты своим мужественным примером воодушевляли воинов на боевые подвиги.
Хочется отметить тех командиров и политработников, которые своей организаторской деятельностью, партийно-политическими мероприятиями, умелым командованием ускорили разгром японских войск, прославили советское оружие.
С большой теплотой я вспоминаю дивизионного комиссара М. С. Никишева. Умелый руководитель, в высшей степени принципиальный коммунист, он сумел поставить работу Военного совета гак, что у нас при всей сложности и напряженности обстановки ни разу не возникло никаких недоразумений или разногласий. И все мы, халхингольцы, были глубоко опечалены известием о его гибели в начале Отечественной войны. Он погиб на Украине, где был в должности члена Военного совета 5-й армии Юго-Западного фронта.
Нельзя забыть героические подвиги летчиков Я. В. Смушкевича, С. И. Грицевца, В. М. Забалуева, Г. П. Кравченко. В. Ф. Скобарихина. В. Г. Рахова и других, которые показали образцы мужества и отваги.
Однажды во время преследования группы японских самолетов летчик-истребитель Герой Советского Союза С. И. Грицевец обнаружил отсутствие в строю самолета своего командира В. М. Забалуева. Дав ряд очередей по уходящему противнику и приостановив преследование. С. И. Грицевец стал искать пропавший самолет. Он сделал круг над районом последней атаки и заметил его в степи на территории японских войск.
Снизившись до бреющего полета. С. И. Грицевец увидел В. М. Забалуева около самолета. Видимо, произошла авария. Что делать? Несмотря на крайний риск посадки в тылу врага, С. И. Грицевец не колеблясь принимает решение: во что бы то ни стало спасти своего командира. Как это принято у нас еще со времен Суворова - "Сам погибай, но товарища выручай!"
Отважный и всегда очень спокойный, летчик мастерски посадил свой самолет на изрытую воронками площадку. Быстро подрулив к В. М. Забалуеву, он буквально втиснул своего командира в кабину одноместного самолета. Затем на виду у опешивших солдат противника, развернув самолет против ветра, С. И. Грицевец поднял его в воздух с двойной нагрузкой и благополучно вернулся на свой аэродром.
В одном из разведывательных боев с японцами в отряде майора И. Л. Касперовича была подбита машина "ГАЗ". Водитель рядовой Тимохин не бросил машину, а оставшись на поле боя, на ничейной полосе, пытался исправить повреждение. Японцы, заметив смелые действия нашего бойца, решили захватить его живым. Тимохин отбивался как настоящий советский солдат. Будучи тяжело раненным, он продолжал сопротивляться.
