Не случайно в вышедшем в 1930 году трехтомнике «Гражданская война. 1918–1921» признавалось: «Командование 1-й Конной армии (Буденный, Ворошилов) предложило командованию Южным фронтом… более решительный план оперативного использования 1-й Конной армии. По этому предложению Конная армия должна была прорваться через Сальковский перешеек в Крым и перехватить с юга пути отступления армии Врангеля. Этот план был отклонен как командованием Южного фронта, так и Главным командованием. В настоящее время, когда историки обладают материалами, характеризующими состояние тыла белых и группировку их сил к началу решительных действий Красной Армии, нельзя не признать, что самый смелый и полный риска план командования Конной армии в тех условиях мог дать совершенно исключительные результаты».
Но советская сторона тогда, повторю, не знала планов Врангеля и опасалась, что он успеет отойти в Крым еще до начала наступления. Хотя вряд ли бы барон успел сделать это за те три дополнительных дня, что давал ему план Буденного. Ведь никаких признаков подготовки к отходу белых из Северной Таврии разведкой выявлено не было. Стоит отметить также, что в плане Буденного не содержалось никакого особого риска, учитывая четырехкратное численное превосходство советских войск над Русской армией. Наоборот, он был гораздо менее рискованным, чем реально претворенный в жизнь план Фрунзе. Ведь, по плану Буденного, все армии должны были наступать в тесном взаимодействии друг с другом, а обе конные армии вообще иметь единое командование. В результате не получилось бы, как вышло в действительности в ходе реализации плана Фрунзе, что врангелевцы смогли последовательно атаковать сначала Первую, а затем Вторую конные армии, нанеся им большие потери.
28 октября 1920 года началось наступление красных в Северной Таврии. Как писал советский военный историк H. Е. Какурин, «силы обеих сторон ко времени начала решительного сражения в Северной Таврии исчислялись: советские войска (IV, VI, XIII, I и II конные армии) – 133 тысячи штыков и сабель при 500 орудиях (кроме того, 17 бронепоездов, 31 бронемашина, 29 аэропланов); силы противника – 37 220 штыков и сабель при 213 орудиях (кроме того, 6 бронепоездов, 18 бронемашин и 8 авиационных отрядов); таким образом, красные войска превосходили противника вчетверо в отношении живой силы и свыше чем в два раза в отношении артиллерии». Тем не менее сражение сразу же приняло ожесточенный характер.
Переход Первой конной армии Буденного на левый берег Днепра был осуществлен рано утром 28 октября. 6-я и 11-я кавдивизии составили Северную, а 4-я и 14-я – Южную группу. Северная группа становилась на пути отступления врага, а Южная – выходила к перешейкам, закрывая ему путь в Крым. На следующий день конармейцы заняли заповедник Аскания-Нова, закрывая Врангелю путь в Крым. Однако после ожесточенных боев Врангель смог прорваться на полуостров. В боях погибли командир и комиссар 11-й кавдивизии Ф. К. Морозов и П. В. Бахтуров. Конармия понесла самые тяжелые потери за всю свою историю.
Буденный писал в мемуарах: «Когда войска белых начали отступать, исход сражения, его успех в значительной мере встали в прямую зависимость от действий 2-й Конной армии. Ей ставилась задача 29 октября во что бы то ни стало прорваться на Серогозы, совместно с 6-й и 1-й Конной армиями окружить здесь наиболее сильную ударную группировку врага, в том числе такие подвижные части, как конный корпус Барбовича и Кубанская кавалерийская дивизия, и уничтожить. Эта центральная вражеская группировка была наиболее опасной. Ее ни в коем случае не следовало выпускать из района Серогоз.
Сейчас, как никогда, требовалась решительность в действиях, следовало проявить максимум инициативы и наступать, наступать, не считаясь ни с какими трудностями, врезаться во вражеские группировки, рассекать их, окружать, уничтожать по частям. Тогда Врангель был бы зажат в железные тиски и разбит. Но, к сожалению, противнику удалось сковать действия 2-й Конной армии, сражение у никопольского плацдарма затянулось».
Помимо Ф. К. Миронова, Буденный обвинял в задержке наступления командование 4-й и 13-й армий, которое действовало недостаточно активно и позволило Врангелю снять с мелитопольского направления и перебросить против Первой конной три дивизии. Сложившееся положение беспокоило и Фрунзе, который 30 октября приказал обеим армиям энергично двигаться вперед. Когда Ворошилов сообщил об этом Буденному, тот покачал головой:
– Поздно, Климент Ефремович. Теперь всю лавину белогвардейских войск придется сдерживать нашей армии.
И оказался прав: «Обстановка накалялась с каждым часом. Колонны противника, отступавшего из районов Серогоз и Агаймана, обрушились в районе Ново-Алексеевки на 4-ю кавдивизию. Бой завязался жестокий. По железнодорожному полотну, ведя картечный огонь, двигались бронепоезда белых, а справа и слева от насыпи шли плотные цепи офицерских полков. В особенно тяжелое положение попала 3-я кавбригада, которой пришлось пробиваться буквально между колоннами противника. Начдив 4 С. К. Тимошенко сам несколько раз в строю конников бросался в контратаки. Он был дважды ранен, но продолжал руководить боем. Дивизия выдержала напор белых. В боях красные конники перебили много вражеских солдат, в течение двух дней захватили до 2 тысяч пленных, в том числе 15 офицеров.
В это же время яростным атакам в районе Рождественки подвергалась 14-я кавдивизия А. Я. Пархоменко. Белые наседали на нее с трех сторон. Весь день 31 октября и до вечера 1 ноября дивизия, показывая чудеса отваги и мужества, сдерживала отчаянный напор врангелевцев. Только к исходу дня 1 ноября она вышла из боя и сосредоточилась в районе Ново-Троицкое.
Еще более жестокий бой проходил 31 октября в Отраде. О нем следует рассказать подробнее.
После первого дня наступления полештарм 1-й Конной и Особая кавбригада по моему указанию расположились в Отраде. Этот населенный пункт, дворов 200–300, занимал важное ключевое положение по отношению к Чонгару и Геническу. Через его центр проходила хорошая проселочная дорога. Село стояло на пригорке. От него далеко вокруг простиралась степь, что давало возможность вести круговой обзор. Забегая вперед, скажу, что именно благодаря этому, когда на Отраду навалились из Северной Таврии полчища врангелевцев, мы сумели обнаружить вражеские войска далеко на подходе к селу и вовремя подготовиться к бою. Словом, Отрада была во всех отношениях выгодным участком. Отсюда мне легче было руководить дивизиями во время боев…
…Раздался писк телефонного аппарата. Снимаю трубку. Тревога! Белые прорвались к селу.
Полки Особой бригады занимали исходную позицию. Я вышел на улицу. Мне подали коня. Не вижу Ворошилова. Захожу вновь в избу. Климент Ефремович сидит за столом и орудует иголкой.
