все в стразах. Рите я предложила разные варианты концертных костюмов, но она сказала:
— Я ни во что не влезу и пойду так, в джинсах и майке. Пусть меня любят такой, какая я есть.
Концерт прошел замечательно, я пела сольно несколько песен «Миража», Рита тоже, потом у нас был дуэт, а на песню «Музыка нас связала» к нам на сцену вышли все солистки. У каждой была своя строчка.
После концерта за кулисами ко мне подходили разные артисты и говорили:
— Гулькина, ну ты и стерва, ты специально так хреново одела Риту, чтобы звездить на ее фоне?
— Секундочку, я ее вообще никак не одевала, не имею к этому никакого отношения, я предложила ей одеться в одном стиле, но она сама не захотела, — парировала я. — Она все время говорит: «Любите меня такой, какая я есть».
— Такое же невозможно любить, — улыбались коллеги в ответ на мои пояснения.
— Она этого не понимает. Подойдите и скажите ей об этом сами, — попросила я.
Видимо, кто-то ей все же сказал, что на сцену некрасиво так выходить. И после этого концерта она стала больше ко мне прислушиваться. На том концерте в «Олимпийском» мы пели мою песню «Просто мираж», и я объявила, что сейчас будет соло на двоих, ну, в том смысле, что мы теперь споем вдвоем, и никакого подтекста в этом не было. Но уже на следующем концерте конферансье вышел и объявил нас как дуэт «Соло на двоих». В прессе писали так же. Но мы никогда себя так нигде не называли, а в афишах писали «экс-солистки группы “Мираж”», а в дальнейшем просто «золотые голоса группы “Мираж”».
Дискотека 80-х входила в моду, и мы стали явно чувствовать востребованность наших песен.
Глава 9
Возрождение «Миража»
Сергей сказал:
— Девочки, надо эту историю доводить до логического конца, давайте я попробую наладить с Литягиным контакт. Подпишем какой-нибудь контракт, возможно, мы возьмем его в общую долю; возможно, он нам потом напишет новый альбом — есть и такие мысли. Давайте все это вернем и назовемся «Миражом».
Мы не возражали, потому что концертов тогда было немного. И мы вполне могли платить Литягину деньги за использование бренда «Мираж». Лавров, как и обещал, уладил все конфликты, и мы каждый месяц отстегивали им энную сумму. Литягин немного погодя разрешил нам петь его песни. Я пела свои пять песен, а она — свои, и какие-то из них мы пели в дуэте. Мы не хотели исполнять репертуар только группы «Мираж», хотелось идти дальше, записывать новые альбомы и раскручивать свои сольные песни.
В принципе всех все устраивало. Можно сказать, что мы забыли старые обиды и помирились, а Андрей стал сочинять новый альбом.
Имея большой опыт, я вела наши выступления как конферансье. Но вовсе не из-за того, что мне этого очень хотелось. Через какое-то время Маргарита мне сказала:
— Почему ты всегда ведешь наш концерт? Я тоже хочу вести программу. Ты мне рта не даешь открыть.
— Рита, не говори ерунду, если ты считаешь, что можешь вести, веди, ради бога, — ответила я.
— Да, я так считаю. Сегодня концерт я буду вести сама, — сказала она с претензией в голосе.
Лавров был свидетелем этого разговора и заметил:
— А может, не надо экспериментов? Пусть все будет так, как было всегда.
Пока получалось не очень. Эксперимент тем не менее состоялся. Музыканты просто не знали, чем заняться, паузы между песнями были огромными. Лавров схватился за голову и подбежал ко мне с просьбой:
— Я тебя умоляю, возьми все в свои руки.
— Нет, дорогой, — отвечала я, — пусть она сама увидит и поймет, что она этого пока делать не может.
— Не таким же путем! — возмущался он. — Зритель-то тут при чем…
Когда закончился концерт, директор провел с Ритой беседу наедине. Она согласилась, что была не права и провалилась. Со временем, естественно, она научилась вести свою часть программы.
В силу того, что Маргарита по гороскопу дракон, как и я, она за словом в карман не полезет и с юмором у нее тоже хорошо получается, хотя чаще он оказывался слишком язвительным, особенно в мой адрес.
У нас была общая гримерка. Мы хорошо общались, можно даже сказать дружили, находили общий язык, хохотали, после концертов собирались на ужин вместе с нашими музыкантами. Сложно сказать, когда наступил тот момент, когда между нами пробежала черная кошка. Но что-то у нас пошло не так. Не единожды Суханкина в интервью рассказывала, что у нее было аховое состояние, когда ее уволили из Большого театра, когда там стала процветать коррупция, когда «своих девочек», с которыми попросту спали режиссеры, ставили на главные роли, а ее и еще некоторых ведущих солисток стали отодвигать на задворки. Ее перестали брать на гастроли за границу и однажды попросту уволили из театра.
Маргарита часто говорила в различных интервью: «Я хочу сказать спасибо тем людям, которые меня увольняли, некоторых из них уже нет в живых, но я все равно хочу им сказать большое спасибо за то, что они меня тогда уволили. Иначе сегодня моя жизнь была бы совершенно другой. Сейчас я в “Мираже”, сейчас рядом со мной Наташа».
В одной из программ она разоткровенничалась и рассказала, насколько ей было плохо, когда она ушла из театра: «Денег не было вообще. Жить было не на что. Спасибо друзьям, которые меня иногда вытаскивали на большие концерты, — за счет этого я и жила. И понимала, что ничего больше не будет. В театр меня не возьмут, с эстрадой все сложно, потому что за меня все спели и перепели, вон их сколько, поди докажи, что это пела я. Я открываю окно, еще один шаг — и я там. В этот момент в комнату вбегает папа и хватает меня за руку. Если бы папа зашел на несколько минут позже, я бы не давала это интервью».
Другими словами, она решилась на этот крайний и страшный шаг потому, что не видела будущего, и при первой же нашей встрече она мне об этом рассказала. Я это хранила как тайну до того момента, пока она сама не стала рассказывать обо всем журналистам.
В какой-то момент я заметила, что наш директор Сергей Лавров проявляет ко мне повышенное внимание. Периодически он как бы невзначай доставал билеты на модные спектакли. А я очень люблю театр. И, не
