Утром следующего дня на пирс прибыл командующий флотом. Командиры в почтении замерли возле трапов своих кораблей. Здесь же стоял и командир “Пожарского”, капитан второго ранга Сергеев. Возле трапа “Суворова”, опустив голову, готовый ко всему, стоял каперанг Мишкин. Командующий флотом, пригласив с собой Сергеева, взошел на борт крейсера “Суворов”. Команда заводских тружеников, именуемых моряками, нестройно ответила на приветствие. Командующий флотом держал речь:
– Товарищи суворовцы! Для вас с настоящего момента не существует тяжелой, но мирной заводской жизни. Впереди океан, боевая учеба, походы, шторма. По этому славному пути вас поведет новый командир, которого я вам и представляю. С 9.00 он вступает в командование вашим крейсером. Крейсер “Пожарский” на ремонт поведет товарищ Мишкин. Ваш новый командир прошел все ступени нелегкой корабельной службы. Опытный моряк и судоводитель, мастерски владеющий тактикой применения артиллерийского, ракетного и других видов оружия. Зовут его В.Н. Сергеев. Работать он вас заставит, а воевать научит.
И, обращаясь к Сергееву, продолжал:
– Формирование эикпажа разрешаю проводить по своему усмотрению. Любые перемещения офицеров по вашему требованию будут мной утверждены. Командирам на передачу дел даю два часа. В случае выявления в процессе передачи дел любых криминалов, гарантирую помощь прокуратуры и отделов флота.
Обменявшись рукопожатием с Сергеевым, командующий убыл с корабля. Личные вещи командиров крейсеров поменялись местами. Приказ министра о назначении Сергеева командиром крейсра “Александр Суворов” был подписан через двое суток. Вот такие фокусы выкидывает Фортуна.
XXX
Я упаковывал чемодан, когда в каюту, постучав, вошел флагманский врач. Как принято на флоте, медицинский начальник начал издалека. Расспросил о здоровье, семье, настроении. Похвально отозвался об организаторских способностях лейтенанта, оценил опыт, приобретенный им в плаваниях. Любые дифирамбы, исходящие от начальства, никогда не бывают случайны и настораживают. Я “сделал стойку”.
– Как вы считаете, лейтенант, – приступил к главной цели своего визита флагман, – сумели бы вы справиться с должностью начальника медицинской службы крейсера?
– Думаю, что нет. И вот по каким причинам. Через два дня я должен ехать в отпуск. Это раз. Второе. На “Бородино” мне подошла очередь получать квартиру, а любое перемещение по службе, в данной ситуации, этой возможности меня лишит. Семья моя снова “зависнет в воздухе”. И, наконец, третье. Здесь я отработал службу, сжился с экипажем, заработал определенное уважение командования. С предлагаемым вами перемещением по службе я не согласен.
Подумав немного, флагман изрек:
– Я предлагал вам должность, почетную для лейтенанта. Понимаю причины вашего отказа и сожалею, что мы не пришли к согласию. Желаю всего хорошего.
И удалился, оставив в душе моей смутную тревогу.
Через сутки командующим флотом был подписан приказ о моем назначении начальником медицинской службы крейсера “Александр Суворов”. В представлении на должность, оформленном кадровиками задним числом, было написано: “Флагманским врачом проведена личная беседа с кандидатом. Офицер с назначением согласен”. Вот так. Через месяц у меня истекал срок пребывания кандидатом в члены КПСС, и партийная организация УК “Бородино” должна была принять меня в семью передового, наиболее испытанного авангарда советского народа. Отпускной билет изъят. Гарнизонная жилищная комиссия получила информацию: “В связи с тем, что лейтенант Иванов приказом командующего флотом назначен к новому месту службы, квартиру из фондов УК “Бородино” выдать ему не представляется возможным.” И подпись: командир учебного корабля, капитан второго ранга Чухрай.
Звонок в каюту командира в два часа ночи.
– Слушаю. Командир.
– Кроме того, что ты дурак, ты еще и сволочь!
– Кто говорит?
– Все говорят.
Гудки. Хотя, по-своему, командир и прав.
“Хвосты” красной рыбы кеты из аптеки перекочевали на стол, превратившись в закуску на “проводах” моих к новому месту службы.
XXX
Размышления мои о превратностях судьбы и особенностях флотской службы всеми цветами радуги расцвечены не были. Что знал я о флоте, да и о Вооруженных силах вообще с момента начала своей карьеры? Кроме парадных маршей и блеска погон – ничего. В институтах, на военно-медицинских факультетах, в академии обучающимся шесть лет подряд внушают: “Вы – представители самой гуманной профессии. Вы – беззаветные бескорыстные стражи здоровья. Вы, прежде всего, – врачи, а потом уж – офицеры.” Прежде всего – врачи... Военная атрибутика на заднем плане. Сострадание к каждому болящему! Все силы и знания – благородному делу охраны здоровья благородных защитников Отечества! И вот молодой врач в звании лейтенанта приходит на флот. Ответственность перед законом любого военного человека наступает при нарушении положений военной присяги. Ответственность военного врача – при нарушении военной присяги и присяги врача Советского Союза. Слишком высока ответственность! И именно с напоминания об ответственности начинается первое знакомство молодого врача с командиром-военоначальником. “Доктор, вы должны, обязаны, отвечаете...” Эти слова обязательны в любой беседе с врачом. Особенно раздражает вопрос-утверждение: “Но вы же принимали клятву Гиппократа?!” Напичканный неимоверным количеством теоретических знаний, освоивший разные методики лечения, влюбленный одну из сотни медицинских специальностей, настроенный на ведение кропотливой научной работы, врач корабля с первых шагов своей службы убеждается в том, что все, чему его учили в “альма-матер" нужно забыть, как кошмарный сон. Командир – единоначальник, имея самые смутные представления об организации работы медицинской службы, не имеет никаких представлений о вопросах лечения и профилактики болезней. Однако, считает себя способным принять правильное решение по вопросам оказания помощи больному. Считается возможным на резолюции врача об освобождении заболевшего от вахт и работ написать: “Это не больной, а обычный симулянт. Вы, доктор, не понимаете своего назначения на корабле.” Обидно. Нервные болезни и отклонения в психике пациентов-матросов могут быть признаны командиром только в том случае, если приведут к чрезвычайному происшествию. Вместе с тем, даже справедливая и естественная реакция подчиненного на неверное решение начальника может повлечь за собой приказание: “Доктор! Перед вами псих. Обследуйте его.” И бесполезно доказывать, Что вопросы психиатрической экспертизы не по силам и не в компетенции лейтенанта от медицины.
