После смерти Целестина III в 1198 году папский престол занял молодой, умный и хитрый Иннокентий III. Главной своей задачей он видел восстановление мира в Европе и организацию нового крестового похода. И хотя внешне папа сохранял нейтралитет, симпатии его, без сомнения, были на стороне Вельфов и Ричарда. В Германии - потому, что Филипп Швабский отстаивал принцип независимости от папы императорской власти, как и все Штауфены; во Франции - потому, что папа не признавал развода Филиппа с Ингеборгой и законности его брака в 1196 году с дочерью небогатого тирольского вассала герцога Баварского Агнесой Меранской, требовал возвратить датской принцессе права королевы и позднее даже наложил на Францию интердикт.
Возможно, Ричард посвятил Иннокентия III в проблемы своего бездетного брака. Во всяком случае, первосвященник был в курсе претензий английского короля к Наварре. В одном из писем папы к королю в мае 1198 года говорится, что Иннокентий III постарается уговорить короля Санчо отдать два стратегически важных замка в Пиренеях, обещанных Ричарду в качестве приданого отцом Беренгьеры.
Война началась в сентябре новым вторжением графа Балдуина в Артуа. Он взял без боя Эр и осадил Сент-Омер. Горожане отправили гонца к Филиппу. Он обещал им помощь, но разрешил сдаться, если не успеет прийти на выручку до 30 сентября. Одновременно Ричард напал на нормандский Вексен. Филипп двинул войска против него. Ричард и Меркадье, разделив армию на две части, попытались окружить его. Однако Филипп сумел вырваться из окружения и уйти на Верной, а затем на Мант, причем около 20 рыцарей и 60 солдат попали в плен.
4 октября, не получив помощи, Сент-Омер сдался Бал-дуину. Между тем 27 сентября Ричард перешел Эпт, вошел во французский Вексен, в один день овладел Бури и Курселем, вернулся назад и захватил Дангу. В этот же день другие его отряды взяли Серифонтен. Жизор был почти полностью окружен. Получив сообщение о нападении на Курсель, Филипп с войсками 28 сентября вышел из Манта и пошел на север на помощь Курселю, не зная о его падении. Ричард с войсками находился в Дангу. Узнав от разведывательных разъездов о движении Филиппа и поняв, что тот в неведении касательно того, что творится вокруг, Ричард решил атаковать врага на марше. Не дожидаясь сбора всех сил, Ричард атаковал с теми, кто у неге! был под рукой. Внезапность принесла успех. Ричард возглавил атаку. По словам «Истории Уильяма Маршала», он набросился на французов «как голодный лев на добычу». Армия Филиппа не успела построиться в боевой порядок. Второй раз за короткое время Филипп вынужден был спасаться бегством.
Французская армия пыталась укрыться в Жизоре. На подъемном мосту перед воротами столпилось столько желавших спастись, что он рухнул в реку. Ричард пишет в письме о том, что при падении моста двадцать рыцарей утонуло, а Филипп оказался среди тех, кого удалось вытащить. «Мы сами, сидя на коне, ударили одним и тем же копьем трех рыцарей и взяли их в плен». Было взято в плен более 100 рыцарей и большое количество конных оруженосцев. Филипп не осмелился даже остаться в Жизоре, боясь, что окажется там взаперти.
Это была блестящая победа, одержанная над численно превосходящей армией на чужой земле во французском Вексене. Французский хронист Ригор из Сен-Дени высказал предположение, что Бог в этот раз наказал Филиппа за то, что он разрешил евреям въезд на свои земли. (Они были изгнаны из владений французского короля в 1182 году.) Это не помешало другому французскому хронисту Гийому из Бретани написать: «Филипп так смело спорил с неблагоприятной судьбой, что честь дня (не победа! - А.Г.) досталась немногим (то есть французам) против многих».
В этом году Ричард добился возвращения принца Артура Бретонского. Можно только догадываться, какие рычаги давления он применил для этого, однако ему временно удалось добиться мира в семье.
Филипп набрал новую армию. В Вексене и по всей юго-восточной границе Нормандии продолжались стычки. Ричард оттеснял Филиппа, запирал французские гарнизоны в тех немногих захваченных замках, где они еще оставались, не давая собирать в окружающей местности продовольствие и подати. Филипп понял, что не может больше вести войну на два фронта - не хватало ни людей, ни средств. Как обычно, он попробовал расколоть коалицию. Он предложил Ричарду заключить мир с тем, что он вернет все захваченное, кроме Жизора. Предание говорит, что еще ребенком, осматривая стены Жизора, мечтательный Филипп сказал: «Мне хотелось бы, чтобы эти стены были из золота, серебра, драгоценных камней. Я тогда еще больше старался бы завладеть замком». Но Ричард не меньше его ценил Жизор. Он отказался разорвать союз с Фландрией. Было заключено перемирие до 13 января 1199 года. Рождественский двор Ричард собрал в Нормандии, в Донфроне.
Интересно высказывание восточно-христианского хрониста (в «Истории Ираклия») о том, как незадолго перед смертью Ричарду представлялась приоритетная последовательность его дальнейших действий: отвоевать захваченные Филиппом земли, завоевать Египет, освободить Иерусалим и, наконец, завоевать Константинополь.
Перед нами программа завоевания мировой и вечной славы, именно славы, а не мирового господства. Вопрос в том, насколько реалистична эта программа? Хватило ли бы для выполнения ее одной человеческой жизни, даже если это жизнь Ричарда? О первых трех пунктах этой программы мы говорили уже достаточно много. Остановимся на последнем пункте.
Этот пункт его программы имеет длинную предысторию. С самого начала крестовых походов крестоносцы и греческая империя относились друг к другу с недоверием и плохо скрываемой ненавистью. Сильно способствовало этому и различие вер, каждая конфессия считала себя единственно правой. Столкновения и войны с греками, обвинения их в предательстве следовали непрерывно, начиная с Первого крестового похода. Уже Боэмунд Тарентский предлагал Готфриду Бульонскому завоевать Константинополь. То же самое советовали Рожер Сицилийский Конраду III и епископ Лангрский Людовику VII во время Второго и сербский великий жупан и болгарский царь Фридриху Барбароссе во время Третьего крестового похода. Возможно, на Кипре Ричард впервые серьезно задумался о завоевании Константинополя. Византия в качестве опорной базы христианских государств в Святой Земле, вот что, по его мнению, должно было спасти последние от мусульманских нашествий. Наконец неудачный крестовый поход императора Генриха VI также предполагал завоевание Константинополя после освобождения Иерусалима. Можно сказать, что участники Четвертого крестового похода, захватив Константинополь, осуществили намерение Ричарда, полностью отказавшись, однако, от его главной цели — освобождения Иерусалима. Ричард не предполагал, что Латинская империя, созданная крестоносцами на обломках Византии в начале XIII века, вместо того чтобы поддержать христианские государства в Святой Земле, нанесет им вред, переключив на себя людские потоки из Европы.
