- Миллион штук! - был короткий ответ. Яковлев только головой покачал:
- А вы представляете, сколько тогда понадобится заготовить для них мин? Сто миллионов! Причем это только на первый случай...
Присутствовавших товарищей поразила такая большая цифра, и они сразу же стали уменьшать заказ.
Дело с производством минометов-лопат закипело, и они стали поступать в войска. Однако новое оружие не оправдало себя и вскоре от него пришлось отказаться. Но труда, металла и времени эта затея отняла много.
В конце декабря 1941 года в мой адрес поступил акт об испытании миномета-лопаты. Проводил его по собственной инициативе начальник артиллерии 53-й стрелковой дивизии. В документе приводились результаты стрельб на дистанции от 100 до 300 метров. Оценка дана, к моему удивлению, положительная, с указанием, что "миномет-лопата применим при наступательном и оборонительном бое в групповом использовании". А далее, читая акт, я был потрясен до глубины души: "Начартдив 53 пробовал произвести выстрел с живота - в результате сильная боль. С живота стрелять нельзя..." Вот до чего доводит излишнее рвение! Тут же удалось прикинуть примерную динамическую силу удара во время выстрела из миномета-лопаты. К нашему удивлению, она оказалась равной почти половине тонны. Хорошо, что испытатель стрелял стоя, а не лежа, иначе на этом и закончилось бы его участие в Великой Отечественной войне...
Вскоре Ставке стало известно, что на Западном фронте неправильно использовалась артиллерия особой мощности. Огромные орудия применялись для борьбы с танками противника, дорогие снаряды тратились попусту. Мне предложили немедленно выехать на этот фронт, разобраться и строго наказать виновных. Я побывал на батареях и убедился, что в неправильном использовании мощной артиллерии повинны общевойсковые и артиллерийские начальники. Пришлось провести немалую разъяснительную работу и с этими начальниками, преподать им урок бережного отношения к дорогостоящей технике, с таким трудом созданной нашей промышленностью.
После войны я получил письмо от гвардии капитана Халемского, которое начиналось такой фразой: "Это письмо пишет Вам гвардии капитан, на батарее которого в декабре 1941 года под Москвой Вы сказали, что надо, беречь наши тяжелые орудия - из них мы будем бить по Берлину. И эти Ваши слова, сказанные в трудные декабрьские дни 1941 года, блестяще подтвердились".
В боях под Москвой с успехом показало себя и наше "секретное оружие" реактивные минометы. О них впервые в полный голос рассказала фронтовая газета "На разгром врага", напечатав слова песни "Гвардейская катюша", написанные солдатом-гвардейцем Анатолием Скобло. Песня, возможно, и преувеличивала возможности нового оружия, но хорошо передавала веру бойцов в его мощь:
"Шли бои на море и на суше,
Над землей гудел снарядов вой,
Выезжала из лесу "катюша"
На рубеж знакомый, огневой.
Выезжала, мины заряжала
Против немца-изверга, врага.
Ахнет раз - и роты не бывало,
Бахнет два - и нет уже полка..."
Так воспевались боевые подвиги знаменитой "катюши", начинавшей свое грозное шествие по полям сражений,
В Ставке состоялся просмотр хроникального кинофильма "Битва под Москвой". Фильм забраковали: плохо отражал боевую работу советской артиллерии. Там же при просмотре кинофильма обязали председателя комитета кинематографии тов. Большакова связаться со мной и правдиво показать нашу артиллерию путем дополнительных съемок. Пришлось артиллеристам оказать некоторую помощь киноработникам. Фильм вскоре был выпущен на экраны.
Приближался новый, 1942 год. Вечером 31 декабря, когда я занимался многими неотложными делами, вдруг позвонили из Ставки. Сказали, что два лыжных батальона должны срочно отправиться на фронт, но у них нет ни одного автомата, их надо вооружить в срочном порядке. Я попросил дать мне разобраться с нашими возможностями. Выявилось, что в нашем распоряжении в этот момент имелось всего 250 автоматов - таковы были у нас тогда резервы стрелкового вооружения! Я доложил Ставке наши "автоматные возможности". В ответ получил распоряжение:
- Срочно выдайте лыжным батальонам сто шестьдесят автоматов, а девяносто имейте в своем резерве.
Так мы встретили 1942 год. Хоть и скромны были тогда наши возможности, но мы глубоко верили, что и на нашей улице, настанет праздник!
На опыте боев под Москвой возникла важная директива Ставки от 10 января 1942 года о так называемом артиллерийском наступлении, которая сыграла большую роль в оперативно-тактическом использовании всех видов советской артиллерии, ее массированном применении и более тесном взаимодействии с другими родами войск. Документ этот приобрел большую популярность в войсках и помог дальнейшему укреплению мощи нашей артиллерии.
Самые поразительные неожиданности встречались в моей работе. Отрывая от прямых обязанностей, Ставка беспрерывно посылала меня своим представителем на разные фронты и в то же время строго спрашивала за малейшие недостатки в артиллерии и ее снабжении.
Так случилось и в январе 1942 года, когда на Волховский фронт прибыла из резерва Ставки общевойсковая армия, которой командовал генерал-лейтенант Галанин. Армия была только что сформирована в глубоком тылу и далеко не полностью снабжена вооружением. Тем не менее, Ставка и Генеральный штаб приняли решение передислоцировать ее из глубокого тыла на фронт. Транспорты с оружием и техникой для нее все еще шли по старому адресу. Внезапная передислокация армии потребовала срочного изменения маршрутов бесчисленных вагонов и платформ. Где-то на станциях надо было искать эти грузы и срочно посылать в обратном направлении. Естественно, что армия прибыла на фронт без самого необходимого. Артиллерия ее оказалась без средств связи, без оптических приборов. Тем не менее, армию сразу же ввели в бой. Конечно, тотчас же обнаружилась весьма низкая эффективность огня ее артиллерии. Излишняя поспешность привела к ненужным потерям.
Ночью мне позвонили из Ставки. Сказали, что я должен срочно отправиться на Волховский фронт и принять все необходимые меры, чтобы артиллерия армии стала боеспособной.
В это время на Волховском фронте находился по поручению Ставки Л. 3. Мехлис. По своему обыкновению, он бил тревогу шифровками и телефонными звонками.
Утром выяснилось, что все недостающее для артиллерии этой армии находится в пути, но когда прибудет, никому не известно. Я приказал загрузить несколько вагонов телефонными аппаратами, полевым кабелем и другими средствами связи, а также артиллерийскими приборами наблюдения и стрельбы.
